— Да кто их…
Его слова оборвались, когда я одним прыжком сократил дистанцию и воткнул кинжалы им прямо в основание черепа. Со всей силы, что есть, едва ли не по самые рукояти, чувствую через них, как чиркнули клинки по костям.
Подхватив оба тела, чтобы они мешком не упали на землю, я осторожно опустил их, после чего вытащил кинжалы, вытер об их же одежду и двинулся на поиски последней группы. Они тоже не вызвали у меня проблем, и уже через минуту после их обнаружения я осторожно пробирался к лагерю, оставив за спиной лишь трупы.
Десять человек. Трое у костра, семеро по спальникам в полудрёме. Что ж…
Чтобы максимально обезопасить себя, я вытащил из наплечного мешка несколько небольших свёртков. Где-то их знали как шутихи, где-то как взрывалки, где-то как петарды, но смысл был один — громкий и неожиданный хлопок, который заставит отвлечься врагов на шум. Собственно, именно отвлечь я их и собирался.
Да, я мог просто зайти в лагерь наперевес с револьверами и с большой вероятностью выйти победителем, однако это была дурость. Чистая дурость, самоуверенность и понты, которые выбивали в армии из каждого. Понты и выебоны надо беречь для друзей, а на деле лишь верный вариант и максимальная подстраховка, чтобы, даже если ты ошибёшься, были шансы всё исправить.
Мне не нужна большая вероятность, мне нужно, чтобы всё было максимально наверняка, поэтому я должен был подстраховаться, так как и время для этого было.
Я ещё раз осторожно и внимательно обошёл лагерь и, никого больше не обнаружив, подкрался к лошадям. Близко к ним не приближался, чтобы случайно не напугать животных, остановившись рядом, где и разложил несколько петард, после чего поджёг их. После этого сразу сменил позицию, расположившись на противоположной стороне, и стал ждать.
Очень скоро бумага прогорит и доберётся до смеси внутри, которая грохнет на весь лес, подняв в воздух облако дыма, что точно привлечёт внимание. Думаю, Исси это привело бы в неописуемый восторг.
Только вряд ли наёмники этому обрадуются.
Всю дорогу Сильвия желала лишь одного — чтобы её похитители умерли. Умерли, даже если это будет стоить ей жизни. Но это было лишь мечтой, несбыточной мечтой, которую она лелеяла, даже потеряв надежду на то, что её спасут. А потеряла она её на второй день, когда они ехали через лес.
Сильвия всегда считала себя реалистом и рассудительной личностью. Так каковы шансы, что её спасут?
Когда все схватятся, что она пропала? Вечером? Или на следующий день? Пропади Ньян, Сильвия нехотя призналась себе, что забеспокоилась бы лишь на следующий день. А на второй день она сама уже ехала по каким-то Солнцем позабытым дорогам через лес, где не встречалось ни единого путника.
Даже если они схватятся сразу, как они смогут её найти? Дорог-то много…
И чем больше Сильвия думала над этим, тем больше понимала, что её шансы быть спасённой стремятся к нулю. Это было больно — признаться самой себе, что она больше не увидит ни друзей, ни родного дома, ни своих родных, которых она любила. Не обнимет, не попросит прощения за все те глупости, что говорила и делала. А её собственная жизнь оборвётся в подвале чьего-то поместья. И никто даже не узнает, что с ней стало.
От этой мысли, пропасть в неизвестности, Сильвии было больнее всего, и каждый раз в глазах собирались слёзы. Она больше никого не увидит, не попросит прощения за то, что сказала, и за то, что сделала.
И ведь всего-то надо было прислушаться к Тэйлону, верно? Просто прислушаться к нему и не ехать никуда.
Почему она проигнорировала его? Просто проигнорировала во второй раз? В первый раз ей повезло, очень сильно повезло, что он оказался рядом и буквально на себе вытащил из туманов. Ей дали второй шанс, но она упустила и его…
Потому что его слова, что в академии небезопасно, звучали неправдоподобно. Она должна была поверить ему. Поверить тому, кто спас ей уже однажды жизнь и теперь беспокоился о ней больше, чем кто-либо другой. Больше, чем она сама.
Сильвия шмыгнула носом, лёжа на земле и слушая разговоры наёмников о том, как бы они её «трахнули», будь такая возможность. Они ни разу не тронули её, и это были лишь разговоры, но то, что её ждало дальше, вряд ли было лучше того, о чём говорили эти мужчины.