– А ещё печалью… – добавила Мара, оборачиваясь к воину. – Море напоминает нам, что мы не всесильны. Более того – мы ничтожно слабы. Веками и тысячелетиями его солёные воды точат эти древние камни, и жизнь человеческая лишь миг для них, и даже эльфийское бессмертие не может бороться с вечностью Моря... Иногда, мне хочется знать, что они чувствуют, глядя на море – мой сын, мой муж. Я не слышу Зова. В моей душе иной зов, иная тревога. Она гонит меня вперёд, и я спешу, отказываясь от ночлегов, являюсь во тьме, нарушая покой спящих, потому, что сама не ведаю покоя. Мне чудится, что я должна спешить, что время моё тает, как утренний туман в лучах солнца, что каждая минута промедления может стоить слишком дорого! И я спешу, Лонгир, спешу изо всех сил, хоть и кажется мне, что я всё равно опоздаю. А, может, уже опоздала. Но все это иное, это не тот Зов, что ведом эльфам. И чайки для меня – просто птицы, и море – просто море, красивое, сильное, опасное, но не более того… И всё-таки сегодня оно особенное. Смотри, как призывно блестит, как манит за собой пятно лунного света! Оно ждёт меня, Лонгир. Оно ждёт всех нас…
– Не стоит торопить время, моя госпожа! – тихо молвил Лонгир. – Всему свой срок. Идёмте! Ветер на побережье холодный и сырой, вы простудитесь…
Мара Джалина ничего не ответила, лишь побрела дальше. В лунном свете она казалась призрачной тенью.
***
В зале было темно, несколько факелов не разгоняли мрака, а делали его ещё плотнее.
Дверь распахнулась. Торопливо вошёл Шангалеро, отвесил три поклона, заговорил, затараторил подобострастно. Немолодой уже, пузатый.
В свете факелов богатая его одежда горела огнём – длинный, почти до колен, расшитый золотом, подбитый мехом, парчовый кафтан сверкал как рассветное солнце. Рядом с ним одежда Мары выглядела платьицем простолюдинки.
И всё-таки ничто не могло изменить того королевского достоинства, с которым она держалась, и рабской манеры пресмыкаться этого вообще-то весьма значительного господина.
– Моя королева, счастлив, счастлив видеть вас! – бормотал Шангалеро, широко улыбаясь. – Что же вы без предупреждения, да ещё ночью? Но не беда! Завтра же устроим пир со всеми почестями. Уж не извольте гневаться, что я вас вот так по-домашнему встречаю! Чем заслужили милость такую лицезреть нашу драгоценную госпожу, прекраснейшую в Лейндейле и справедливейшую из всех? Извольте обождать, я сейчас велю подать на стол… и свечей побольше, я…
От его трескотни у Литея даже во сне голова пошла кругом.
– Господин Шангалеро, – оборвала Мара бесконечной поток его болтовни, – ничего не нужно! Выслушайте моё распоряжение, потом предоставьте комнату, в которой я смогу отдохнуть! Да, и моим людям тоже. Никаких приёмов не надо. Завтра утром я уеду. Посему я должна, как можно скорее лечь спать.
– Да, моя королева! Конечно, – с улыбкой поклонился Шангалеро.
И Литей отметил про себя, что ему очень не нравится этот человек – такой неискренний, заискивающий и, кажется, трусливый.
– Скажи мне, готовы ли рыцари Мангара к войне? – спросила Мара.
– К войне, к… ка… какой войне? – запинаясь, переспросил Шангалеро. Он побелел как полотно. – Разве война началась?
– Пока нет, – спокойно молвила королева, – но я хочу, чтобы в случае её начала гарнизон Мангара был в боевой готовности. Собственно, это и есть мой приказ. Собери всех, кто годен сражаться, проверь вооружение, наличие лошадей, подготовь провизию! Думаю, у тебя найдутся толковые помощники, господин Шангалеро, которые смыслят в военном деле. Мангар всегда славился своими рыцарями. Если мне понадобится твоя помощь, я пришлю гонца, скорее всего Лонгира или кого-то ещё из тех, кого ты знаешь. В любом случае у него будет перстень с королевской печатью – знак его верности и преданности. Такому гонцу следует подчиняться, как самому королю, и сразу же вести войско, куда он велит. Думаю, это понятно? Я надеюсь на тебя, господин Шангалеро! Лонгир поможет тебе во всём, даст нужные советы. А теперь я иду спать.
– Я провожу вас, ваше величество! – засуетился наместник, возвращаясь к своей роли услужливого хозяина.
Вошёл Галедан, поклонился:
– Госпожа королева, ваши люди обустроены. И ваши лошади тоже. Будут ли ещё какие-нибудь распоряжения?
– Проводи меня в мою комнату, Галедан! – королева поднялась. – Спокойной ночи, господин Шангалеро.