— Ты чего? Бежим, Сэм! — крикнул мне приятель.

— Возвращайся на корабль, из-за меня у тебя будут неприятности.

— Спятил?

Он грубо схватил меня за руку и потащил за собой. Но Генри — какой он магией обладает? — преградил нам путь. Его шпага угрожающе указывала на меня своим острым концом.

Олаф снова среогировал раньше меня. Схватив какую-то доску, что валялась среди прочего мусора, он кинулся на старпома.

Я, чуть помедлив, тоже ринулась в бой, размахивая ножом. И тут же получила кулаком в челюсть. Отлетела на пару шагов, больно ударившись локтями о землю. В глазах на мгновение потемнело. Пока приходила в себя, Генри и Олафа повалил.

Я, схватив "оружие" Олафа с диким ревом накинулась на старпома. Гнилая деревяшка развалилась от удара. А этому уроду хоть бы что. Его шпага просвистела в опасной близости от моего плеча. Я чудом смогла увернуться. Но тут мне на помощь пришел Олаф.

Так мы кружились в сумасшедшем вихре, пока Генри не прижал Олафа к стенке, клинок уткнулся моему другу в кадык, проткнув кожу. По его горлу покатилась тонкая струйка крови. А меня Генри схватил за шею и сжал — одной рукой! — так сильно, что я едва могла дышать.

— Вы сухопутные крысы, думали одолеть меня?! — яростно рычал победитель. — И что мне с вами двоими делать? Может стоит убить, на корабле все равно вас не хватятся. Вот только… — Я так и не узнала что он хотел сказать. Оборвав свою мысль, он разжал свои пальцы.

Я упала на колени, судорожно хватая ртом воздух. Старпом убрал шпагу в ножны.

— Эта шлюха не стоит мести, Сэм. Ни твоей, ни тем более моей смерти эта потаскушка не достойна.

— Заткнись, подонок! — Я попыталась поднться, что бы вспороть брюхо отморозку.

— А то что? — его тяжелый сапог прилетел мне в живот.

Дыхание перехватило, в глазах потемнело, закружилась голова. Генри подошел ко мне, наступил на руку, которой я тянулась к ножу.

— Не стоит тебе ссориться со мной, юнга. Пожалеешь. Даю тебе последний шанс. "Акулий зуб" отплывает через пол часа. Советую поторопиться, ведь ждать вас никто не будет.

Олаф подскочил, поморщившись от боли. Потом попытался помочь подняться мне. Но я просто лежала, пытаясь прийти в себя. Хотя бы просто нормально вдохнуть. Все-таки к таким побоям мое тело не привыкло. Нет, я довольно часто дралась с уличными пацанами. И почти всегда выходила победителем. Но сегодня передо мной был не тощий мальчуган, а умелый фехтовальщик, который еще и крупнее меня раза в два. Ублюдок!

— Давай, поднимайся, Сэм. — не унимался Олаф.

На корабле никто не узнал о произошедшем. Мы с Олафом старались об этом не разговаривать. Что удивительно, и Генри шума не поднимал, мол эти крысы пытались меня заколоть в переулке.

Я вернулась к своей обычной работе на корабле. Но внутри меня кипела злость. Я злилась на Генри, на себя, на отца и на всех вокруг. И этот гнев порой выплескивался наружу. Пару раз, когда старшие моряки пытались припахать меня, заставив выполнять их работу, на тех обрушивался такой шквал ругательств, что мне самой потом стыдно становилось за такое количество сквернословия.

Зато это мне помогло самоутвердиться в команде. Мне больше не нужна была защита Олафа. Это радовало, но менее раздражительной я не стала.