На щеках Куратора загорелись два ярких пятна. Неправильный ответ, отличник. Ну что тебе стоило соврать? Нет, даже не соврать, а подстроиться. Любой бы ответил иначе. Любой, кроме этого идеалиста в форме, принципиального отличника, лидера курса. Этот просто не мог позволить себе ложь.
— Уверен? — тут же встрял Арчи — еще один любитель правды.
— Так точно, майор, — козырнул Артем. — Мы вместе заступили, вместе сдали вахту. Грошев ушел из хранилища с пустыми руками. Иначе вы бы получили мой рапорт еще до обеда.
И в этом тоже не приходилось сомневаться. Макс продолжал смотреть в окно и молчать.
— Свободны, — через силу проскрежетал Нефедыч.
Тетка в форме с постным лицом закрыла пухлую папку.
Ноут на тумбочке мигал извещением о полученном письме. Макс плюхнулся на покрывало, почти упираясь ногами в стену. На практику стоило поехать хотя бы ради комнаты, где он мог ненадолго остаться один. Спальня напоминала узкий пенал, в котором едва помещались кровать и тумбочка, но это была его личная территория. Он с тоской думал о возвращении в жилой корпус академии, где комната раз в пять больше и раза в три заселеннее. Но это не скоро — впереди еще полтора месяца относительного одиночества.
Парень открыл папку с входящими. Мать не так давно освоила электронную почту, и он вздохнул с облегчением. Один раз ее письмо, тогда еще обычное бумажное, перехватили. Сокурсники здорово повеселились, зачитывая вслух корявые, наполненные беспокойством и вопросами (есть ли у него чистые носки) строки матери. Он позаботился о том, чтобы впоследствии каждый из этих шутников получил по заслугам. Он ведь, гаденыш, верно?
Все как обычно. Она писала о повышении цен, соседке с сердечным приступом, о новом участковом, голубях, гадящих на балкон, и орущих по ночам котах. Обхохочешься. Он закрыл ноут, старенький и поцарапанный, чтобы купить его с рук, ему пришлось… Парень потер глаза — не самые приятные воспоминания.
Письмо было обычным, но он умел читать между строк. То, что проскальзывало между новостями о соседке и голубями, приводило его в ярость. Старую, давно уже перегоревшую, но все так же заставляющую его в бессилии сжимать кулаки.
Грош рывком поднялся. Комната, еще минуту назад бывшая убежищем, вдруг показалась камерой. Он сдернул с крючка на стене сделанный из пластика кристалл и выскочил за дверь, на ходу накидывая цепочку на шею. В век, когда цифровые носители заменили и удостоверения личности, и кошельки, выходить без оного за пределы лагеря явно не стоило.
Увольнительной у него не было. Как сказала тетка из корпуса правопорядка, он ходил в самоволки так же часто, как и в столовую.
Пси-академия — учреждение смешанного типа, полувоенная и полусветская структура. Но в отличие от солдатских училищ режим здесь был щадящим, вернее, можно сказать, никакого не было, да и на плац их гоняли не чаще раза в неделю. Им выдавали форму и по окончании присваивали звания, но в остальном они вряд ли могли равняться на армейские учебки. Взять хотя бы КПП, квадратную комнату с вертушкой и прозрачными дверьми, где дежурных можно застать разве что перед Кураторской проверкой. Студенты предпочитали проводить время на полигонах, уголках отдыха и смотровых площадках, а не в тесной конуре пропускного пункта.
Макс беспрепятственно миновал караулку и стал спускаться по извилистой дороге в поселок. Местные отнюдь не торопились с визитом в тренировочный лагерь. Собственно, никто не торопился. Соседство с бункером, где содержались особо опасные призраки, не добавляло месту популярности. Говорят, за такое попустительство в армии, а не в их
Некропольский — поселок, получивший название в те времена, когда здесь располагался старый некрополь, куда свозили умерших со всей Империи. Это было до образования Ворошков[4] и этапов хронологических перезахоронений. На сегодняшний день в нулевом поле хранились останки тех, чьи призраки совершали нападения на людей, повлекшие за собой три и более смерти. Хранилище сравнивали с тюрьмой строго режима для мертвых, а тем плевать на замки, стены и пропускные пункты. Их могут сдержать только камни и еще псионники.
Поселок был не то, чтобы очень большим, но достаточно оживленным. Он жил в основном за счет окрестных шахт по добыче камней. Кирпичные пятиэтажки соседствовали с деревянными срубами, мини-рынок вплотную подступал к детской площадке, а одноэтажная больница стояла стена к стене с единственным в Некропольском питейным заведением. Маленькая (столов на семь) кафешка, где работяги могли после смены пропустить стаканчик дрянного алкоголя и закусить еще более дрянными сосисками.
Макс толкнул дверь, впустив немного свежего воздуха в пропахшее чем-то кислым помещение.
— Кофе, — сразу попросил он худощавую женщину за стойкой.
Днем клиентов обслуживала Леминария, ночью ее сменял муж Винис. Парень иногда задавался вопросом: когда они умудряются быть семьей при таком графике?
Женщина поставила на стойку белую кружку с черной жидкостью, кофе по качеству был под стать алкоголю. Леми навалилась грудью на стойку, бледно-розовый кад-арт, висящий на серебряной цепочке, громко стукнулся о деревянную поверхность. Хранителем ее разума был лунный камень. Идентификацию кад-артов Грош сдал на твердую три, но только потому, что ему за это заплатили. Парень припомнил свойства кристалла, его хозяин должен был вызывать у окружающих высокие чувства. Может и вызывал, раз ее муж все еще был рядом.