— Да уж, — согласно кивнул Хельги. — Похоже, все они на этом камне свихнулись — и Ирландец, и Магн, есть тут такая девчонка… Короче, вечером сам увидишь.
Летнее солнце висело в небе желтым ослепительным шаром, дул небольшой встречный ветерок, и нагруженная добычей снеккья тяжело переваливалась на волнах.
— Дым, хевдинг! — обернувшись к сидящему на корме Хельги, крикнул кто-то из воинов, указывая острием копья на ближайший берег, вернее, на дельту небольшой речки.
— Правый борт, навались! Левый — суши, — перехватив взгляд ярла, скомандовал кормчий, и судно, повернув по пологой дуге, быстро пошло к берегу, ловко вписываясь в излучину речки. Здесь снеккья и тормознула, бурно вспенив веслами воду. Двое воинов, взяв в руки длинные копья, встали на нос — промеривать глубину, еще двое прикрывали их длинными треугольными щитами.
Через некоторое время по левому берегу, на излучине, показалась деревня, вернее, то, что от нее осталось. Все, что можно было сжечь, — горело, а кое-где уже лишь теплились угли. Дома, амбары, изгороди — не осталось ничего целого: если и не подожжено, так изрублено. Не просто так рубили — пакостили изрядно, яблоневые сады и те — словно ураган прошел, поломал. Вокруг валялись обезглавленные трупы жителей — стариков, детей, женщин, — головы их обнаружились рядом, в колодце. Хельги вдруг почувствовал, как мозг его взорвался вдруг холодом и неудержимой барабанной дробью. И вовсе не от открывшейся картины, — собственно, ничего необычного в ней, по большому счету, и не было — ну, поразвлекались малехо нападавшие, ну, порубили голов, пораспарывали животы женщинам — нет, это не было чем-то необычным… Явственно ощущалось что-то другое, какая-то несуразность, и несуразность не тщательно спрятанная или замаскированная, нет, наоборот, торчащая на виду. Но что же? Конечно же… Обернулся:
— Малыш, ничего необычного не заметил?
Снорри пожал плечами. Пепелище как пепелище, ничего особенного, бывало и повеселее. Если вот только…
— Головы здорово срублены, — внимательно осмотрев трупы, сказал он. — Одним ударом.
— Хорошо, — кивнул Хельги. — Еще что? — Немного подсказал, видя, как Снорри озабоченно чешет затылок здоровой левой рукой: — Повнимательней взгляни на убитых.
Озабоченное лицо Малыша озарилось улыбкой:
— Убиты только женщины, старики и дети. Очень мало мужчин, воинов.
— Именно! — Молодой ярл задумчиво озирал сожженную деревню. Тем самым нездешним взглядом, от которого у Снорри шли по коже мурашки. — Значит, знали, — тихо произнес он, словно разговаривая сам с собой. — Знали, что мужчин не будет… А почему их нет? Гм… Спросим у Этельреда, ведь это, кажется, одно и то же мерсийское графство, что монастырь, что эта деревня.
— Куда делись мужики? — Отец Этельред внимательно посмотрел на ярла. С чего бы это ему интересоваться грязными, вонючими мужиками. — Какие мужики — свободные кэрлы или лэты?
— А пес их… — Хельги почесал голову. — Скорее, кэрлы… Не может же вся деревня ходить в лэтах? Там же ни монастыря рядом, ни поместья какого-нибудь тана.
— Много ты понимаешь, — буркнул про себя аббат. — Если нет поблизости укрепленного замка, это еще не значит, что в округе нет тана, — уже громче добавил он. — А кэрлы из той деревни наверняка ушли в фирд, что собрал вчера господин Гильдебранд, местный глафорд.
— Куда ушли? — переспросил ярл, отпивая прохладный эль из предложенного аббатом кубка.
— В фирд. Ну, ополчение. Гильдебранд иногда собирает их, во главе с вожаками, ну, проверяет, имеют ли кэрлы хоть какое-то оружие и не разучились ли им действовать. Из соседних деревень тоже все кэрлы туда ушли, в Эйстингс, к Гильдебранду. Да тот не будет их долго держать, завтра вернутся — скоро страда все-таки… К чему бы такие вопросы, ярл? — отец Этельред подозрительно взглянул в глаза собеседнику.
— Да так… — уклонился от прямого ответа тот. — Есть тут кое-какие подозрения.
Снаружи звякнул колокол, и настоятель, выпроводив язычника-ярла, поспешил к вечерней молитве. А вокруг догорал теплый августовский вечер с прозрачным воздухом, полным запахом жнивья, и плавившимся в колоколах горячим оранжевым солнцем. Хельги и Снорри медленно брели от монастыря к лугу. Брели просто так, безо всякой цели, вечерня их, как язычников, не очень прельщала.
— Вижу, нешуточные заботы омрачили твое чело, ярл! — насмешливо произнес попавшийся на пути Ирландец. Вот уж кого молодой ярл хотел меньше всего лицезреть, так это его. Хотя, конечно, была в этой истории с камнем какая-то тайна, словно бы недосказанность, хотя вроде бы и очень подробно рассказал ее Ирландец, кляня на чем свет стоит похитивших драгоценность воров, один из которых, по его словам, был самым натуральным паломником. Правда, Магн — ярл это видел — не очень-то поверила Ирландцу. Что ж, надо будет ее подробнее расспросить, вдруг да всплывет еще где-нибудь этот дурацкий камень. А Ирландец… нет, доверять этому парню нельзя.