– По два? – удивился Винс.

– Можно больше. Ножи лишними не бывают.

Карл не сказал ни слова. То ли не удивился, то ли такой молчун.

Питер проводил Джека на ночлег и указал койку. Прежде, чем оставить одного, спросил:

– А что у тебя с Могильщиками?

– Ого, об этом уже всем известно… – проворчал Джек.

– Пока что не всем. А только тем, кто заглянет на их форум в Оболочке. Они объявили тебе войну, – Питер усмехнулся. – Еще известно торговцам шмотом, вроде меня. Могильщики обходят все лавки, ищут дроп, который с них же и свалился, и все спрашивают, где парень, который это принес на продажу. Выспись, Джек, это все будет потом – Альтера, Могильщики, игрушечные драчки. А завтра тебе предстоит настоящий поход. Вот что в самом деле важно, так что сделай это, дружище!

Джек удивился – Кривой Питер был предельно серьезен. Ни улыбочек, ни его обычных шуток.

Отправились они затемно. Разместились на дощатых скамьях в кузове электрокара, Кривой Питер о чем-то пошептался напоследок с Винсом, потом кивнул водителю. Кластеры еще спали, и грохот разболтанной подвески казался оглушительным. Пару раз в трейлерах у дороги кто-то просыпался из-за этого шума, тогда хлопали двери и вслед электрокару неслась ругань. Когда наконец добрались к границе трущоб, Джек вздохнул с облегчением.

Все боятся Отравленных Пустошей, а ему здесь спокойнее, чем среди людей. Да, подохнуть здесь недолго, Питер прав: у Пустошей для этого тысяча способов, но Пустоши по-своему честнее.

Пока солнце не поднялось, было прохладно и шагалось легко. Однако Джек вел группу нарочно медленно, чтобы спутники, не знакомые с местностью, привыкали постепенно. По пути нашел для всех подходящие палки, показал, как примотать нож, чтобы вышло что-то вроде копья. Винсу понравилось, он и в Альтере предпочитал древковое оружие.

Под ногами хрустел гравий, обломки кирпича и камня. Когда-то здесь повсюду жили люди, но от их домов осталось только это. Гендемия и то, что последовало за ней, перемололо прежнюю жизнь. Чем дальше от океана, тем суше становилась земля под ногами, и сильнее припекало солнце. Самое опасное время – это утро, пока дикие собаки и другие местные хищники еще не убрались в норы. Когда солнце стало припекать по-настоящему, и Джек счел, что зверье попряталось, он прибавил шагу.

Кстати, Винс тоже считал, что нужно торопиться. Кривой Питер намекнул, что, если промедлить, могут случиться какие-то неприятности. Что именно имел в виду родич, Винс не знал. Карл по-прежнему помалкивал, так что было непонятно, как он относится к спешке.

В общем и целом, спутники справлялись с темпом ходьбы, только воду пили слишком часто. Джек это предвидел, поэтому, когда собирались, нагрузил Карла полной канистрой, это не считая фляг.

Иногда показывалось какое-то зверье, но дорогу людям уступало. Будь Джек, как обычно, один, пришлось бы держаться осторожней. Особенно в дальнем походе. Ему случалось забредать куда дальше, чем крестик на карте, которым Питер отметил их цель. Твари Пустошей, живущие в такой близости к Нью-Атриуму, знали, что человека нужно бояться. Тем более троих, да еще таких больших, как Карл и Джек. Но это здесь, в начале перехода. Дальше будет интереснее.

В общем, поначалу все было настолько мирно и тихо, что Джек слегка расслабился. Мало-помалу его мысли сами собой обратились к темному служению, которое прервалось из-за этого похода. Он размышлял о странном поведении гоблинов, о черном мече, об утраченной Погибельной Книге… и еще немного о фарфоровой девушке Элоизе.

Конечно, эта задержка не приближает Джека к цели, но, в конце концов, двести панбаксов… Это же целых восемь сотен игровых золотых монет! Неплохой взнос в счет будущего корабля! Джек размечтался… и с опозданием сообразил, что Винс начинает отставать. Джек не стал ничего говорить, просто сбавил темп и начал подыскивать место для привала.

Попалась одиноко торчащая стена с изломанными краями, высотой около двух метров и метров шесть длиной, здесь Джек остановился.

– Передохнем в тени. Нам еще часа два или три хорошего хода. Но, вижу, хороший сейчас не выйдет.

Винс тут же сел, даже скорее свалился. Пот лил с него градом, а лицо раскраснелось так, что от щек, кажется, можно было прикуривать. Он давно снял с себя накидку и оставался только в грязной липнущей к телу футболке.