Не дождавшись продолжения, кивнула. Он был прав. О таких вещах стоило разговаривать в другой обстановке.
Все-таки странные создания – люди. Сначала им требуется немедленно разобраться в происходящем, а потом… Я бы предпочла, чтобы дом Данилы Евгеньевича находился подальше от академии.
Осень… Листья облетели не полностью, и от этого деревья в саду выглядели неопрятными. Желто-зеленые лохмотья былого величия…
– Чаем напоишь? – открыв дверь во флигель и пропустив меня вперед, поинтересовался Андрей.
– Конечно, – бросила я, проходя внутрь.
Крестный помог снять пальто. Набросив на плечики, повесил его в шкаф. Тоже разделся-разулся.
Я все фиксировала, но думала о другом. «Ублюдок… Императорская подстилка…» Такими словами, как эти, просто так не бросаются.
– Князь Воронцов подал прошение о твоем возвращении в род, – когда я отправилась ставить чайник, неожиданно произнес Андрей.
Не остановившись, кивнула. Бабушка звонила прошлым вечером. Спрашивала, как я к этому отношусь.
Ответить я не смогла. Главой рода стал дядя, отец Ильи. С одной стороны, вроде как и хорошо, а вот с другой… Чего ожидать от такой милости, я не знала.
– Князь Трубецкой наложил вето на прошение. До возвращения твоего отца.
Я опять кивнула.
– А он имеет такое право? – продолжая готовить чай, уточнила я.
– Как твой опекун – да, – устраиваясь на диване, отозвался крестный. – Тебе ведь известно, что он – твой опекун?
Хмыкнув, обернулась. Вот ведь…
Андрей выглядел как добрый дядюшка, заглянувший в гости к любимой племяннице. И не скажешь, что ему предстояло ответить на весьма неудобные вопросы.
– Сашка поделился? – улыбнулся Андрей.
– А то ты не знаешь, – отбила я подачу и отвернулась. Как раз и повод появился – закипел чайник.
Обдав заварник водой, насыпала сбор. Крупные крученные листья черного чая и сушеные ягоды лесной земляники. Лаконично и очень вкусно.
– Так что там с ублюдком и императорской подстилкой? – Достав оставшиеся с завтрака пирожки с мясом, выложила их на тарелку. Пауза пошла мне на пользу. По крайней мере, голос, когда задавала вопрос, не дрогнул.