Затем Тара придвинулась ко мне вплотную и устроилась, положив голову мне на бедро. Это была явная попытка напроситься на ласку, и я видел это за километр.
– Неплохая попытка, – сказал я. – Но ты меня не убедила.
Она лизнула мою руку, и в конце концов я сдался и провел следующий час, читая и гладя ее, пока мы оба не заснули.
С Кевином мы встретились в здании суда в девять утра и снова принялись обсуждать, как лучше повести себя с Ником Сабонисом, первым свидетелем, который связывает Лори с преступлением. Очень важно заставить присяжных сомневаться в его словах.
Первый вопрос Дилана относился к событиям ночи убийства, когда Ник был вызван на склад, и к действиям, которые он предпринял. Действия были стандартные и выполнены были хорошо – тут ничего не скажешь, но к Лори все это не имело никакого отношения.
Затем Дилан перешел к сути, и вопрос его относился к тому дню, когда Лори по моему заданию отправилась искать улики, которые, по словам Стайнза, он оставил позади стадиона Хинчклифф.
– Она находилась там всего несколько секунд, прежде чем направилась прямо к одежде и ножу, – сказал Ник.
– И вам показалось, что она знала, где находится то и другое? – спросил Дилан.
– Да, – кивнул Ник, – мне именно так и показалось.
– Вы определили, кому принадлежала одежда?
– Это была одежда обвиняемой, мисс Коллинз.
Я мог оспорить этот пункт, но у обвинения были данные анализа ткани и квитанции о продаже, и в данном случае протест привел бы к поражению. Нечего было пытаться доказать, что одежда не принадлежала Лори, тем более что она ей принадлежала.
– А пятна крови? Была ли это кровь подзащитной?
– Нет, анализ ДНК показывает, что кровь на одежде подзащитной принадлежала Алексу Дорси.
Дилан задал вопрос о канистре с горючей смесью, найденной в гараже Лори, а затем перешел ко второй части уравнения – Оскару Гарсии, заставив Ника сказать о ненависти, которую Лори питала к Оскару. Позже он дополнит это показаниями других свидетелей, чтобы подтвердить, что Лори испытывала ненависть, и упомянуть о том, что она была замечена возле дома Оскара.
Дилан, кажется, удивился, что я больше не протестовал, хотя добрая половина сказанного была основана на слухах. Кевин тоже был удивлен. Однако я чувствовал, что все это информация, которую присяжные и так сочтут правдой. А я не хотел, чтобы казалось, будто я пытаюсь скрыть правду, особенно потому, что я не мог этого сделать.
Наконец Дилан закончил задавать вопросы Сабонису и переадресовал его мне.
Я всегда считал, что суд не начался, пока не начались перекрестные допросы.
– Лейтенант Сабонис, вы знали Алекса Дорси довольно хорошо, не так ли?
– Мы работали вместе.