— Тогда у меня еще были какие-то силы… Я бы нашел дорогу. Непременно нашел.

— Но ты не смог его оставить… — произнесла полушепотом.

Митя пронзительно посмотрел мне в глаза.

— Понимаешь, у Пашки сын маленький. Они с женой мечтали о многодетной семье. Большинство мужиков в казарме ржали над ним: «Как так, хотеть большую семью в двадцать лет?!» А он добрый такой, бесхитростный, лежит себе на подстилке из сухих веток и печально улыбается, прекрасно все понимая. Я бы не смог с этим жить… Решил — вместе влипли, вместе и будем расхлебывать.

— Митя… — только и смогла выдавить, не решаясь озвучить свои мысли вслух.

— Я пообещал Пашке, что мы вернемся. Тогда он сказал, что сделает меня крестным своего будущего ребенка. — Неожиданно Митя широко улыбнулся.

Сердце заныло.

— Ты мой герой, — шмыгнула носом, перебираясь к нему на колени.

Какое-то время мы так и сидели, сплетясь руками, размышляя каждый о чем-то своем, как вдруг он еле слышно заговорил.

— Хоть Пашка не мог ходить, он постоянно делился ценной информацией, например, научил меня добывать рябчиков и белок. Пока совсем не похолодало, нужно было попытаться выбраться, поэтому я тащил его на себе.

— Богдан сказал, что спасатели нашли фрагмент твоей окровавленной одежды… — пробормотала, дрогнувшим голосом.

— Ах, да. — Митя пожевал губу. — Во время охоты я несколько раз распарывал одежду… К этому моменту силы уже были на исходе, а Пашка совсем сдал. Ночами его трясло от лихорадки, понятия не имел, чем помочь. Тогда я впервые отчаялся.

— За одну холодную таежную ночь переосмыслил всю свою жизнь: нелепые обиды, драки, бесконечные комплексы… Все время винил кого-то в своих неудачах, полагая, что не имею права на счастье. Я как будто неосознанно выбирал сценарий, по которому непременно должен страдать. Той ночью в Тайге, греясь у затухающего костра, на который потратил последние спички, вдруг осознал, каким придурком я был… А ведь мог бы спать с тобой в нашей комнате общаги! Вместо этого получил то, что заслужил.

Митя чуть отодвинулся, побарабанив кончиками пальцев по моей щеке.

— Я разозлился. Безумно. В первую очередь на себя, потому что в очередной раз заставил тебя страдать. Я только и делал, что приносил тебе боль! — любимый стиснул мое лицо, с каким-то остервенением заглядывая в глаза. — Тогда я поклялся вернуться: опрокинуть небо, разверзнуть землю, но вернуться к тебе! Слышишь?! — он впился в мои губы, закружив в опустошающем ласковом поцелуе.

На несколько мгновений остались только наши переплетенные дыхания, тепло его загрубевших рук и поцелуй-клятва, суливший мне самое главное сокровище мира — его любовь.

— Следующим утром я отправился за пропитанием, настроившись добыть как минимум жирного глухаря. Только дурацкий дождь спутал все карты: небо словно прохудилось, вся дичь попряталась. Внезапно ноги перестали держать. Я упал в какую-то тягучую омерзительную жижу, осознав, что больше не могу идти. Но и сдаваться на милость Тайге тоже не собирался. Я пополз — какая-то незримая сила потянула вперед. До сих пор не могу объяснить, будто ангел-хранитель указал дорогу…

— Вдруг на пригорке увидел покосившуюся избу. Сперва показалось, у меня начались глюки, но зрение не подвело. Преодолев расстояние, я забрался внутрь, обнаружив там глиняную печку, кровать, стол. Очевидно, недавно тут жили заготовители кедра. Понял это по характерному запаху смолы, пропитавшему крохотное помещение. Меня будто током ударило — в углу лежали грязные одеяла, подушки, дождевики, а на подоконнике несколько пачек спичек, подсолнечное масло, консервы. Взгляд зацепился за два деревянных ящика около двери, но, посмотреть, что там, сил не осталось…

— Это чудо! — я уткнулась пересохшими губами ему в висок.

— Ага. В такие моменты люди и приходят к Богу. — Легкая улыбка на короткий миг осветила комнату.