- Стой, - говорю. – Когда у тебя встреча с благодетелями?

- Послезавтра, в два часа у пивного зала.

- Умник, Овсову побудку, есть контакт, - говорю.

Весь сон как рукой сняло, зацепим сейчас затейников. Девочку значит в клинику. Пока отец жив – заложница, а убьем мы его, ее на мясо пустят. Больница с безотходным циклом. Ничего не пропадает. У меня зубы от злости свело. Сижу, рычу вполголоса. Овсов с Умником детали уточняют. А таких водителей на моей родине миллион. И все стрелять умеют, а думать нет. Ну, как тут с «Монолитом» бороться? Идея нужна. У них на подходе «Слеза бога» в мелкой расфасовке и кобальтовые бомбы по всему миру разложены, а у меня полтора десятка хороших парней. И кое-что в запасе.

- Давай к банку «Смоленский», к центральному офису, - командую.

Подъехали, машину во двор загнали, водителя в комнату отдыха охраны устроили и я там же. Глупо уже домой ехать, пока ляжешь, уже пора вставать настанет. Уснули сразу.

Утром решил все-таки форму одеть. Водитель на звон металлический глаза открыл. У меня ордена в три ряда на кителе висят. Французский крест офицерский «Почетного легиона», немецкий орден, польские «За военные заслуги» первой и второй степени, украинских наград полный набор, недаром уже многие говорят, что я Гетману сын родной, российских парочка затесалась. Китайские ордена золотом блестят.

- Значков нет, - говорю, - ни одного.

Подмигнул ему и пошел в машину на Москву загружаться. Дальше пусть наш контрразведчик работает, он профессионал, пусть делает, чему учили.

Сел в фургон, пристегнулся к креслу ремнем, не успел биржевые сводки отследить, как уже приехали. Притормозила машина напротив КПП, выскочил я на асфальт и пошел к проходной с табличкой грозной: «Запретная зона».

Совещание проводило российское управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. В основном они боролись с ветеринарами и аптекарями, но иногда ловили и тех, кто пытался разбогатеть, не давая им доли. Зоны были переполнены рядовыми наркоманами, потерявшими сначала деньги и здоровье, а потом и свободу. Зато отчеты отделов выглядели красиво. Даст наркоторговец совсем конченому человеку пакет с кокаином, разбавленным для экономии товара на три четверти зубным порошком, и пошлет его прямо в засаду. Там его и примут в крепкие руки. Распространение наркотика в крупных или особо крупных размерах. На, держи от суда срок немаленький. Все при деле.

Я бы с наркотиками за два дня покончил. Крестов не хватит, сказал с сомнением внутренний голос. В двадцать первом веке живем, успокоил я его, из пулеметов всех покосим. Или в баржу загрузим и в море утопим. Есть способы. В Бухенвальде музей с пятьдесят второго года всего, а до этого его печи и при советской администрации дымили, прорвемся.

Пробили куранты одиннадцать часов и все пошли в зал оперативного планирования. Самые скромные погоны были у меня. Было несколько полковников, а так в основном сплошь генералы. От одной звезды и выше. Дирижером и организатором выступал один четырехзвездочный. Генерал армии. Слава Черному Сталкеру, не маршал.

Сначала все было скучно, пока речь о «черном льде» не пошла. Я с удивлением услышал, что эту блестящую операцию при незначительной поддержке международного агентства провела российская спецслужба. Сразу на панели Умнику печатаю указания. Всех, кто у нас наркотик спрашивать будет, отправлять к этому генералу. Прилагать запись его выступления, чтоб не отперся. Умник мне «смайлик» рисует. Генерал уверен, что запись не ведется, глушитель помехи ставит. Пример полного отсутствия мозгов и совести. И тем более, чутья, пишу я в ответ. И тоже братишке личико с улыбкой в ответ шлю. Все кругом аплодируют оратору, восхищаются.

Я руки поберег, хлопать не стал. Не Карузо, и не Шаляпин. Взгляд в спину чувствую. Не оборачиваюсь, Умнику направление задал, потом запись изучим вместе, найдем человека. Перерыв объявили.

Все в столовую потянулись, там столы накрыты. От спиртного деваться некуда, одних коньяков сортов десять, виски марочный, водочки море разливанное. Господа с Востока, в прошлом советского, сходу к дегустации приступили. Элита новых эмиров, мать их неловко. Смотрю, туркмен стоит в стороне, смотрит на все пренебрежительно. Подошел к нему, встал плечом к плечу.

- Если начнем, - говорю, - живьем отсюда никого выпускать нельзя. Массой задавят.

- Не сегодня, - он мне отвечает, - давай не сегодня, брат. У меня жена через месяц рожает, хочу сына увидеть. А так идея хорошая, результативная. Сразу много вакансий в наркокартелях бы открылось. И все в руководстве.

- У меня сухой паек с собой, - говорю, - пошли крайний стол займем, чтоб не видели, что свое едим и пьем. Перекусим.

Бутылку со стола демонстративно сняли, пусть расслабятся интриганы, и Умнику будет, что проверить на содержание лишней химии. Если и добавили препараты, то в спиртное. Недешево они стоят, чтоб их во все блюда сыпать пригоршнями.