Книги
Пернатые многоженцы
Основание для теории брачных систем животных было положено ещё Чарльзом Дарвином. Некоторые формы полового диморфизма, т. е. различий самцов и самок в строении отдельных частей тела, кажутся трудно объяснимыми с точки зрения естественного отбора, поскольку они представляются нам скорее бесполезными и даже вредными. Например, у многих птиц в брачный период появляются всякие украшающие элементы оперения или кожи, казалось бы, совершенно не нужные для выживания в существующих условиях, а иногда даже затрудняющие повседневную жизнь. Однако эти признаки весьма заметны и привлекательны, а потому свидетельствуют о каких-то преимуществах их носителя. Разумеется, развитие таких вторично-половых признаков направлено только на одну единственную цель – обзавестись здоровым и сильным половым партнёром, чтобы именно с ним продолжить себя в будущих поколениях. Именно так и выбирают себе партнёра самки птиц: им нужен самый заметный, а значит, и самый крепкий и выносливый.
Следует сказать, что теория полового отбора Чарльза Дарвина подверглась значительно большей критике со стороны биологов, чем основополагающая теория происхождения видов путем естественного отбора. Противниками теории полового отбора в её первоначальной форме были такие выдающиеся учёные, как Альфред Уоллес и Илья Мечников, а среди самых известных орнитологов – Михаил Мензбир и Сергей Бутурлин. Действительно, в изложении Дарвина некоторые положения теории кажутся неубедительными. Например, считалось, что самки птиц в течение всей эволюции предпочитали спариваться не только с самыми сильными и здоровыми, но и с самыми «красивыми» самцами (у которых всякие брачные украшения или голосовые данные развиты в наибольшей степени), что и привело к возникновению и усилению этих самых украшений. Однако при этом, несомненно, требуется, чтобы самки обладали, по Дарвину, «чувством прекрасного» и стремились только к нему в обход других признаков, что представляется слишком антропоморфичным. Казалось недостаточным и объяснение Дарвином одинаковой, иногда весьма скромной, а иногда и яркой окраски у обоих полов птиц передачей самцовых признаков самкам в процессе развития. Известный эволюционист Джулиан Хаксли, пытаясь объяснить биологическое значение вторично-половых признаков, пришёл к выводу, что многие признаки, относимые Дарвином к результатам полового отбора, имеют большое значение для вида в целом и зачастую невозможно разграничить явления полового и естественного отбора.
В свете современных данных половой отбор как особую форму естественного отбора следует рассматривать не только как следствие внутривидовых отношений, но и как результат взаимоотношений межвидовых, т. е. приспособлений, способствующих опознанию своего вида и встречу особей разного пола. Исходное развитие опознавательных признаков самцов и самок под влиянием естественного отбора преобразилось настолько, что стало основным инструментом на пути к наиболее продуктивному и успешному размножению.
Модели, объясняющие эволюцию полигинии, основывались на важности выбора самкой самца, захватившего наилучшую по качеству гнездовую территорию. Если самка-одиночка сможет вырастить столько же птенцов на хорошей территории, сколько она может вырастить на худшей территории вместе с самцом, то это и является основным стимулом к развитию многоженства. Развитие этих моделей привели к появлению так называемой гипотезы «сексуального сына». Выбор самки основан не только на качестве территории, но и на индивидуальных свойствах самца. Если самцы с весьма привлекательными свойствами, обладающие не самыми лучшими территориями, будут иметь мужских потомков с такими же качествами, привлекающими самок, то, благодаря этим «сексуальным сыновьям», их матери и дальше в ряду поколений будут оставлять больше потомков.
Орнитологи Андерс Мёллер и Томас Берхэд недавно установили чёткую связь между яркостью оперения самцов и степенью многожёнства у разных видов певчих птиц. Они сделали вывод, что это явление есть результат полового отбора. Чем более ярки самцы и чем больше выражены отличия в окраске самцов и самок, тем большая доля внебрачного отцовства была зарегистрирована у этих видов. Следовательно, супружеская измена и внебрачное отцовство есть важный компонент полового отбора и играет важную роль в эволюции вторично-половых признаков.
В каком возрасте птицы женятся?
Часто птицы начинают проявлять какие-то элементы брачного поведения задолго до того возраста, когда они становятся половозрелыми. Рекордсменами в этом отношении можно считать ткачиковых птиц, например, амадин. Птенцы австралийской зебровой амадины начинают петь и проявлять попытки совокупления уже в возрасте шести недель. По-видимому, это ни что иное, как тренировка, то есть подготовка к будущей семейной жизни. И если в клеточных условиях такие молодые птицы, возможно, и начнут размножаться, то в естественных условиях в Австралии они в большинстве случаев не смогут этого сделать; хотя в научной литературе были сообщения о редких случаях размножении зебровых амадин в этом возрасте. Достижение возраста половозрелости не означает, что птица обязательно станет размножаться. Как было показано в других разделах книги, многие молодые особи не могут найти себе подходящую пару, и причина этого – очень жёсткая конкуренция с более опытными соседями.
Долгожители поздно вступают в брак
Поражают громадные различия в возрасте первого размножения в классе птиц. Большинство мелких певчих птиц обзаводятся семьей и, следовательно, становятся полноправными членами размножающейся популяции уже с весны следующего года после своего рождения, то есть в возрасте 11–12 месяцев. А странствующий альбатрос, огромная белая птица с размахом крыльев более трёх метров, непревзойденный специалист парящего полёта, в течение восьми, а иногда и девяти лет ведёт холостую жизнь, странствуя по бескрайним просторам океанов, пока, наконец, не остепенится и не заведёт свою семью на затерянном безлюдном островке, обдуваемом всеми мировыми ветрами. Брачные церемонии многих видов альбатросов очень сложны и эффектны. Самец и самка многократно раскланиваются, надрывно кричат, а потом, встав «лицом к лицу», мягко и нежно перебирают перья друг у друга.
У королевского альбатроса, столь же крупного, как и странствующий, некоторые самцы впервые начинают размножаться только в возрасте 11 лет, хотя большинство и самцов, и самок приступает к этому в возрасте 8 или 9 лет. Королевский альбатрос – рекордсмен среди всех диких птиц по уровню выживаемости взрослых: ежегодно гибнут только три процента от числа всех птиц. Естественно, что при такой низкой смертности эти птицы могут размножаться в течение более тридцати лет своей жизни. Все альбатросы – долгожители, и именно поэтому они не только начинают размножаться в таком солидном возрасте, до которого многие другие птицы даже не доживают, но и откладывают всего лишь одно яйцо. Гнездятся альбатросы колониально, и самая известная колония этих птиц – гнездовое скопление чернобрового альбатроса на Фолклендских островах, где на голом каменистом пространстве вплотную друг к другу устраивают гнезда более ста пятидесяти тысяч пар этого вида. Такое скопление весьма крупных яиц, весом до полкилограмма, конечно же, привлекало внимание человека, но отнюдь не с натуралистическими интересами. Альбатросы издавна страдали от массового сбора яиц, и ещё в девятнадцатом веке в колонии темноспинных альбатросов на одном из Гавайских островов, Лайзанском, люди регулярно собирали их яйца.
Ещё один долгожитель среди птиц – императорский пингвин, самый крупный из всех пингвинов, с весом тела до 40 кг. В колонии, располагающейся на антарктическом мысе Геология, в семидесятые годы прошлого века было всего более двух с половиной тысяч взрослых птиц и из них размножалось около двух тысяч, производя в среднем более шестисот птенцов ежегодно. Из этих молодых птиц доживают до возраста четырёх лет немногим более ста особей, и в пятилетнем или шестилетнем возрасте они, наконец, приступают к брачным церемониям.
Прибывшие уже в марте и апреле пингвины, по мере развития брачного возбуждения, принимают разные позы ухаживания, исполняют токовые песни и временами дерутся. В отличие от многих других видов пингвинов, императорские не придерживаются своих старых территорий, а поэтому, возможно, каждый год у них образуется гораздо больше новых супружеских пар, чем сохраняется прежних. Вскоре после откладки огромного яйца, весом до полкилограмма, оголодавшая за полтора месяца без пищи самка передает его самцу и уходит в море на кормёжку.
Закатив яйцо на лапы и прикрыв его брюшной складкой, самец встает на свою голодную бессменную вахту продолжительностью до двух месяцев… Временами по несколько часов он стоит совершенно неподвижно, и лишь с ухудшением погоды самец может начать двигаться, не выпуская свое сокровище из лап. Если же у неопытного папаши яйцо всё же выпадет и потеряется, то оно становится яблоком раздора между молодыми неполовозрелыми пингвинами, этакими «бомжами», бесцельно бродящими по колонии. Закатив его себе на лапы, эти бродяги какое-то время делают вид, что насиживают яйцо, но вскоре теряют и яйцо, и всякий к нему интерес.
Возвратившаяся в колонию самка старательно ищет своего терпеливого мужа, и, наконец, обнаружив его, встаёт рядом и начинает принимать разные демонстративные позы. Супруг оживляется, повторяет движения своей отъевшейся на воле жены и, приподнимая брюшную складку, показывает ей яйцо, а иногда уже и вылупившегося птенца. После эмоционального обмена мнениями самец «вываливает» яйцо или птенца к лапам супруги и с сознанием выполненного долга уходит на кормёжку для восстановления потерянной половины веса своего изнуренного тела.
Только десять из ста отложенных яиц в результате дают половозрелых птиц. При таком неторопливом темпе размножения некоторые императорские пингвины достигают предельного возраста 50 лет, что, безусловно, рекордно для птиц в дикой природе. В зоопарках отдельные виды птиц, особенно попугаи и хищники, могут дожить и до более солидного, и, прямо скажем, престарелого возраста восьмидесяти и ста лет, но в природе пятидесятилетний императорский пингвин – безусловный рекордсмен-долгожитель.
Зачем аисты выкидывают своих детей
Белый аист, пожалуй, самый известная из так называемых голенастых птиц, к которым также относятся и цапли, и ибисы, и выпи. Во всей Европе и в России белый аист считается птицей, приносящей в дом не только младенцев, но и просто семейное счастье. Всегда тепло принимаемый людьми, аист не посягает ни на урожай, ни на что-то иное в человеческом хозяйстве. Питается он преимущественно лягушками, насекомыми и грызунами (полёвками). В некоторых местах грызуны составляют главную диету аистов. В Польше, например, где обитает четверть от всего мирового количества белых аистов, специальные исследования в долине реки Обры показали, что ежегодное количество гнездящихся пар точно соответствовало ежегодной численности обыкновенной полёвки, и чем больше было этих грызунов на полях, тем больше в конце лета появлялось молодых аистов. В этом отношении польская популяция аиста проявила себя такой же зависимой от численности грызунов, как и популяции многих хищных птиц и сов.
Аист устраивает свои огромные гнезда на деревьях со спиленными вершинами, на старых трубах и башнях, но чаще всего – на крышах домов, где ему для этого создают специальные поддерживающие устройства. Сам вид дома или другого сооружения с гнездом аиста на вершине придаёт атмосферу душевного спокойствия и незыблемости сельского уклада жизни. Свои старые гнёзда, к которым аисты возвращаются из года в год после своих далеких путешествий в Южную Африку, они всегда ремонтируют и достраивают; поэтому некоторые достигают веса нескольких центнеров.
В одной хорошо изученной популяции белого аиста, обитающей в Южной Германии, птицы впервые начинали размножаться в возрасте от двух до четырёх лет; средний возраст первого вступления в брак различался у самцов и самок, а также в разные годы. Когда в шестидесятые годы прошлого века смертность в этой популяции возросла и численность аистов стала сокращаться, то возраст первого размножения немного увеличился. Вероятными причинами ухудшения жизни было влияние химического загрязнения полей и лугов с одновременным ростом работ по мелиорации, что несомненно сказалось на качестве и объеме пищевых ресурсов белых аистов, в первую очередь лягушек. В другой популяции аистов, на побережье Северного моря, некоторые птицы впервые начинали гнездиться лишь в возрасте шести и семи лет. Наибольшее количество потомства давали самые опытные супруги в возрасте от десяти до шестнадцати лет. Самому старому аисту в этой популяции было 26 лет.
У белых аистов на гнезде иногда происходят сцены, изумляющие людей и до недавнего времени не имевшие должного научного объяснения и у специалистов. Поскольку аисты всегда на виду, то в отличие от многих других птиц, вся их жизнь хорошо знакома людям. Уже давно было замечено, что в некоторые годы аисты-родители выбрасывают своих птенцов из гнезда. Чаще всего такой участи подвергается один, самый младший птенец, но иногда жертв бывает больше. Более того, некоторые родители убивают их ударами клюва. Орнитологи связывали такое поведение с недостатком естественного корма аистов в отдельные годы. Известно, что инфантицид, то есть детоубийство, не так уж редко встречается в животном мире и объясняется крайней необходимостью регулировать численность потомства в целях сохранения какой-то его части. Другими словами, лучше наверняка вырастить двух здоровых детей, нежели четырех слабых, которые вряд ли доживут до взрослого состояния. Такая тактика свойственна и ряду крупных хищных птиц, и даже некоторым популяциям обыкновенных серых ворон. Казалось бы, в этом есть логика, хоть и жестокая, но вполне прагматичная. Однако в ряде случаев инфантицид у аистов наблюдали и в те годы, когда основной их пищи – лягушек, было вполне достаточно. И вот здесь специалисты стали говорить о возможности так называемых дисфункций, то есть осечек в индивидуальном поведении животных. В любой сложной системе существуют места с более слабыми звеньями, и можно ожидать ошибочной регуляции их деятельности. Полагаю, однако, что можно предложить и другое объяснение.