– Что ж, поскольку кризис, вызванный временной нехваткой конфет, ликвидирован, давайте перейдем к делу. – Мистер Грейнджер взял кусок мела и размашисто написал через всю доску: «Этика и мораль в криминальном фильме».– Сегодня мы начинаем новую тему.

Ава открыла тетрадь на чистой странице и вынула ручку, приготовившись думать о чем угодно, только не о Нолане. Его портреты висели в коридорах через каждые два шага, а вчера Ава с трудом заставила себя высидеть до конца собрания. Углубленный курс киноведения был ее любимым предметом. Ава выбрала его, соблазнившись перспективой целый семестр смотреть кино, без особых хлопот получая высшие баллы, но неожиданно для себя самой втянулась и по-настоящему полюбила классические фильмы, которые они разбирали на уроках. К сегодняшнему дню они уже обсудили образы женщин в ранних фильмах ужасов, использование героев мультсериала «Багз Банни» в американской пропаганде времен Второй мировой войны, а также проблемы самоидентификации и травмы в психологических триллерах. Оказывается, здесь нужно было столько знать! Под незатейливой глянцевой поверхностью примитивного «попкорнового» кино скрывались бездны смыслов.

«Совсем как у меня», – подумала Ава.

Она не всегда воспринимала школу всерьез. В девятом классе Ава искренне считала, что школьная зубрежка – это для лузеров. Ботанов. Нердов. Гиков. Уродов. Ава была ослепительной красавицей и прекрасно это знала – наполовину иранка, наполовину ирландка, получившая в подарок от родителей неотразимые миндалевидные глаза, гладкую карамельную кожу и длинноногую фигуру с поражающими воображение изгибами. Ава даже успела поработать моделью: позировала для одной косметической компании люксовой категории и блистала в обтягивающих дизайнерских джинсах в рекламе какого-то универмага. Ну и зачем ей надрываться ради поступления в Йель или Стэнфорд? Может быть, она обойдется и без высшего образования!

А потом мама умерла. Погибла по вине пьяного водителя, возвращаясь вечером домой из кампуса. Мама всегда говорила, что Ава гораздо умнее, чем это следует из табеля с ее оценками. Каждый раз, когда Ава приносила домой плохую оценку, мама защищала ее перед отцом: «Девочка ищет себя, Фируз. У нее перед глазами великолепный образец умной женщины, – тут мама с улыбкой указывала на себя, – но кто научит ее быть одновременно и умной, и ослепительной? Такая ноша по плечу только нашей Аве». Отец смеялся, и гроза проходила стороной.

Пустота, возникшая после маминой смерти, впервые в жизни пробудила у Авы интерес к учебе. И вскоре оказалось, что мама была права – Ава действительно была умной. Отец с радостью заметил перемены в ее поведении и среднем балле и без устали твердил, как сильно он ею гордится. Учителя начали воспринимать ее всерьез.

Так было до тех пор, пока Нолан Хотчкисс не превратил ее с таким трудом добытые достижения в прах.

– …За время своего существования криминальный жанр не раз менял форму, но при этом всегда стремился отразить моральные установки американцев в каждый конкретный период. – Голос мистера Грейнджера вернул Аву к реальности. – Во многих криминальных фильмах исследуется так называемая серая зона морали. Герои сталкиваются с искушением поступить, как преступники – или же, напротив, им хватает сил устоять. Одним эта особенность жанра нравится, другие ее ненавидят.

Ава посмотрела в свою тетрадь. Оказывается, она записала слова: «герои», «преступники» и «ненависть». У нее екнуло сердце, когда она поняла, что написала слово «ненависть» тем же почерком, каким сделала это в прошлые выходные на лице Нолана. Именно так, как это слово мелькало в газетах, новостях и блогах по всей стране. Ава поспешно перевернула страницу, пока никто не заметил.

– А теперь, прежде чем продолжить, я раздам ваши работы по фильму «И не осталось никого»[10].

Все встрепенулись, как всегда бывает, когда учитель раздает проверенные эссе или тесты. Ава знала, что через несколько мгновений кто-то будет широко улыбаться… а у кого-то на глазах выступят слезы. Да-да, даже такие предметы, как киноведение, имели значение. В Бэконе все оценки имели значение.

– Некоторые справились великолепно, – продолжал мистер Грейнджер, доставая пачку работ. Ава была уверена, что при этом он посмотрел на нее, и даже выпрямилась на стуле. – А некоторым следует приложить больше усилий. Этические вопросы, поставленные в этом фильме, очень сложны и даже, не побоюсь этого слова, несколько провокационны. И я хочу, чтобы в следующий раз вы как следует поработали над аргументами.

Мистер Грейнджер взял работы со стола и начал их раздавать. Добравшись до ряда Авы, он, как всегда, положил ее листок лицом вниз на парту. Ава перевернула его, торопясь поскорее прочитать пометки учителя, – и остолбенела, глядя на ярко-красную «тройку», выведенную поверх ее текста.

Тройка? Ава не верила своим глазам. Она тратила столько сил на этот предмет, смотрела бесконечные интервью с режиссерами, читала статьи по теории кино в интернете. За эссе по первым фильмам, которые они смотрели в классе – «Психо»[11] и «Головокружение»[12], – она получила пятерки с плюсом.

Впрочем, эссе по «И не осталось никого» Ава писала после того рокового обсуждения в классе. И после того, как на той вечеринке заманила Нолана наверх. Она помнила тяжесть его тела и как пахло пивом у него изо рта, когда он пытался поцеловать ее мокрыми губами. И тот миг, когда его мышцы обмякли…

Ава затрясла головой. Меньше всего на свете ей хотелось думать о Нолане, об этом фильме и о том, что она сделала.

– Что у тебя?

Она подняла глаза и увидела Алекса, который повернулся к ней, закинув руку за спинку стула. Его лицо вытянулось, когда он увидел, что Ава расстроена.

– Хм, не очень хорошо, – выдавила она.

– Пустяки! Может, он разрешит переписать? Хочешь, вместе посмотрим кино еще раз и….