Но я всегда запрещал себе думать о ней. Прерывал свои мысли, думая о чём угодно, только не о ней. Я чётко осознавал, что мы слишком разные, чтобы быть вместе. Она нежная принцесса, которая не привыкла к тяжёлой работе, а я грубый хулиган, который в свободное от школы и работы время, сидит в подворотнях пьёт и развлекает себя одноразовым сексом. Она ест изысканные блюда, а я ем то, на что денег хватит. Она из богатой семьи и окружена лаской и заботой родителей, а я бедный сирота, который не верил в любовь. До тех пор, пока не влюбился в неё. До тех пор, пока у меня не появилось желание заботиться не только о себе, но и о ком-то ещё. О ней.
Я не хотел портить ей жизнь. Я боялся испачкать её своими руками, которые были испачканы землёй и мазутом. Я не хотел, чтобы она видела то, как я живу. Потому что она достойна большего. Потому что я, чёрт возьми, люблю её. Я люблю её так, что челюсти сводит.
Я болен ей. Я дышу ей.
Я, как цепной пёс, провожаю её от школы до дома.
Я, как дурак, расплываюсь в улыбке и подыхаю от нежности, когда вижу, как она кормит бездомных животных и убирает мелких букашек с дороги.
Я, как верный рыцарь, готов броситься её спасать, когда она тихо повизгивая, подпрыгивает, заметив паука. Смешная. Боится пауков, но не боится диких животных. Кормит их с рук. А они всегда тянутся к ней. Вылизывают её руки и лицо, принимая еду с её рук.
Когда я не могу уснуть, я прихожу на аллею возле её дома и смотрю в её окна, где горит свет и изредка мелькает её тонкая фигурка. И я вижу её расслабленной, домашней, невероятно уютная. С небрежно собранными волосами и растянутом свитере.
Она больше, чем моя зависимость.
Она больше, чем моя жизнь.
Глава 13
В школе я стараюсь не смотреть на неё. Делать вид, что она мне неинтересна. Хотя голова то и дело норовит повернуться влево. Туда, где сидит она. А взгляд хочет остановиться на хрупкой фигурке у окна.
Но когда она говорит Диланье, что я ей даром не сдался, мне кажется, что из меня вышибают весь воздух. Будто невидимым пудовым кулаком она ударила меня под дых. Будто она всадила нож мне в самое сердце. Следующие её слова доносятся до меня издалека. Сквозь вату в ушах.
Ярость. Ненависть. Злость на самого себя, на свою никчемную жизнь накрывают с головой, и я еле могу контролировать оборот.
Больше у меня нет сил, скрывать свою заинтересованность.
Больше нет сил, отвести от неё взгляд.
Больше нет сил, не любоваться ею. Пусть она признала, что я недостоин её, зато я могу смотреть на неё. Неважно, что она решит в своей головке. Уже неважно.
И я смотрю. Смотрю не отрываясь. Любуюсь. Впитываю каждое движение.
Она что-то быстро рисует в тетрадке, изредка царапая карандашом бумагу. А я смотрю на неё. Смотрю, как она заправляет пряди волос за розовые ушки. Смотрю, как она щурится, когда ей что-то не нравится, и принимается стирать что-то в тетради. Смотрю и не отвожу взгляда, когда она вскидывает глаза. Попадаю в омут её испуганных карих глаз, как в прохладную воду в знойный день. Она смущается и прячет глаза. Смущается и мило краснеет, заправляя волосы за уши, которые тоже окрасились румянцем.