– А почему это мне?

– Ну, ты, братец, и тормоз с утра! Потому что, кто намусорил, тот и убирает! – к Киру стемительно возвращалось отличное настроение. Он забрал у Степана зеркальце, которое снова показывало белую птицу, и убрал в карман, логично рассудив, что Степан потеряет его в своём мусоре запросто!

Катерина замёрзла уже так, что клюв едва открывался, когда рядом плеснули золотые крылья, и её перехватила Жар-Птица.

– Девочка моя! Как же я рада!!! А что было? А уволок Кащей? А как ты вырвалась? А погони нет? – Жаруся выстреливала вопросы с такой скоростью, что Катерина только вздохнула и расслабленно повисла в её коготках. Долетели стремительно, и Катерина, которая вернулась в свой нормальный вид и опять одела невидимку, была донесена Жарусей по светлицы Кира.

– Фуууух, тепло! Какое счастье, – Катя прижалась спиной к печи. – Ну что вы на меня смотрите, как зайцы на деда Мазая? Доброе утро! – поприветствовала она мальчишек.

– Где ты была и откуда лёд? – Cтепан настолько испугался за неё, что говорил едва слышно – горло перехватывало!

– Вихрь Кащеев унёс, он и лёд устроил. А была? Да где я только не была! И с Кащеем беседовала на его территории, и у скандинавов сказку про ежа будила…

– Про кого? – удивился Кир.

– Одна в туман? – ахнул Степан.

Но, жутко уставшая Катька сползла на лавку, улеглась на бок, и по-детски подложив ладони под голову, уже мирно спала.

– Не будите! Она же всю ночь провела то под облаками, то по лесам, то снова под облаками, а то и в облаках, – шикнула на мальчишек Жаруся. – Укрой её, Степан! И побудь здесь, не оставляй её одну. А ты Кир, мне нужен, пошли! Надо её светлицу растопить, а то разговоры лишние пойдут!

Жаруся быстро занесла Кира в окно и велела стать посередине. – Стой и не шевелись! Следи, чтобы вода таяла и испарялась, но доски не чернели! А то ещё пожар устрою, неровен час! Ярик! Влетай и будешь уносить пар! – позвала она Ветерок.

Жар-Птица встряхнулась, вернула своё золотое оперение, плеснула крыльями и лёд начал таять с фантастической скоростью, Кир оказался по щиколотку в воде, и как только он подумал, что как-бы не простыть, вода стала теплеть и начала испаряться. – Нда… Теперь бы не обжечься! – размышлял Кир, глядя, как водяная дымка быстро утягивается в раскрытое окно.

– Жаруся! Осторожно! У двери уже совсем сухо! И резьба темнеет, – вдруг заметил он.

– Умник! – похвалила Жаруся и немного перенаправила поток жара с крыльев. Скоро горница стала совсем сухой, в печи несмело заплясали огоньки пламени, а окно, в которое Ярик утянул остатки влаги, Кир машинально протёр, закрыл и запер. – Молодец! Теперь девочку сюда вернуть и будет всё, как и было!

Катерина даже не проснулась, пока её Жаруся переносила, и продолжала спать уже у себя. Кир со Степаном сидели у неё в светлице, а Птица полетела будить Кота.

– Нет, это невозможно! – дверь со стуком распахнулась, и в светлицу влетел Баюн, метко брошенный Жарусей. – Он, видите ли, ещё не выспался! Тюфяк лохматый! У тебя сказочницу украли!!!!

– Что? Хто? Хде? – Баюн приподнялся, и с трудом фокусируясь на Жарусе, завертел головой. – А!!! Птишщщщька моя!!! – круглая серая голова со стуком встретилась с чистым дощатым полом и оттуда донеслось довольное посапывание.

– Кир, открой окно и отойди в сторону! – приказала Жаруся очень мрачно.

Баюн вылетел в открытое окно и окончательно проснулся в полёте. Пробуждение было весьма резким и холодным – в глубоком сугробе, и там же полностью улетучился хмель. Кот с трудом выкопался из снега, долго отряхивался и прямо по бревенчатой стене терема вернулся в окно.