Закатав правый рукав, он вооружился деревянным половником, окунул его в супницу и чинно, чуть ли не торжественно, принялся разливать похлебку, причем поочередно понемногу в каждую, глядя на результат и снова идя с первой тарелки до последней, неспешно доливая где-то побольше гущи, а где-то овощного бульона. Он тщательно следил за тем, чтобы каждому достались одинаковые не только по объему, но и по густоте порции. И от этого его нехитрого старания к обычному, по сути, обеду, на сердце почему-то стало теплее, а в мыслях появилась твердая убежденность, что я доем все до последней ложки.

— Пусть постоит пару минут — произнес старик, прикрывая опустевшую супницу крышкой и берясь за небольшой чайничек, прятавшийся за более крупной посудиной и ранее мной незамеченный — А я пока чайку налью травяного… А в нем каждая травинка для нас памятна из летописаний предков наших. Вот ты, Охотник, ругаешь нас за скрытность…

— Не за скрытность — поправил я — За искажение фактов и ложь. Тут уж без обид…

— Ну да… те, кто был до нас, подправили и подчистили немало в записях… — признал со вздохом старый лидер Пальмиры — Но были ведь на то причины какие-то… Я сам архивными делами не ведаю и давно уже запретил в старых записях что-то изменять. Пусть лучше новое пишут — и все как есть описывают. Да чтобы без приукрашиваний.

— Вот это дело правильное — хмыкнул я.

Не выдержавшая слишком долгого ожидания Милена, упав на бок рядом с подносом, поставила рядом с собой тарелку — перед этим придирчиво выбрав как ей казалось самую полную — и принялась за еду, едва слышно постукивая ложкой.

— Вот ты ругаешь нас… но ведь есть за что и уважать! Тот же чай травяной — в нем сколько растений! И ведь каждое семя приходилось искать… сберегать… а потом еще и годами ждать его прибытия с нужным старичком или старушкой! И вот вся полезная сила трав собрана в твоей чашке, Охотник! Разве столь тяжкий труд не стоит уважения?

— Уважать стоит… вот только беда в том, что вся сила полезных трав собрана в чашках Пальмиры, а не в чашках жителей других убежищ. С вас не убыло бы, поделись вы семенами. Вот почему я даже не ругаю, а просто по-человечески осуждаю. Но и это уже в прошлом — ведь загруженный семенами и растениями вездеход уже направляется в наш Бункер, где его с огромной радостью встретят уставшие от серости бытия и однообразности питания старики.

— А дальше? Дальше вездеход пойдет? — задумчиво прищурился Митомир — В другие убежища?

— Эстафету передадим — ответил я — Я прослежу за этим. Хотя бы еще в пару убежищ мы как-нибудь доставим живые растения и семена.

— Доброе у тебя сердце, Охотник.

— Дело не только в доброте, но и в инстинкте выживания. Нельзя собирать все яйца в одну корзину — так, как это сделала Пальмира. И не только она…

— А есть и другие? — удивился Митомир, протягивая мне тарелку.

— Конечно. Я был в луковианском убежище и видел процветающие там у них странные корнеплоды, вкусные и сытные. И ведь они тоже не спешили что-то поделиться этим даром со всеми остальными убежищами — между луковианскими наверняка распределить не забыли, а вот с нами… с выходцами с Земли, например…

— Так мы были заперты — заметила Милена, перестав зачерпывать действительно оказавшуюся очень вкусную похлебку — Ни с кем не общались годами.

— Не общались — да — ответил я — А вот заперты — нет. Я ведь дошел. Постучал. И мне открыли.

— Это да…

— Прибудь малый луковианский вездеход с ящиком годных для посадки корнеплодов — никто бы их не прогнал. В этом вообще суть восстановления давно угасших отношений — небольшой, но полезный подарок, пара добрых слов и тихо себе убываешь обратно домой, ничего не требуя взамен, но надеясь на ответную доброту когда-нибудь. Ну да не мне судить — ведь тут уже вплетается не только доброта и продовольственный вопрос, но и политика.

— Бартер и пустая система — напомнила Милена, не собираясь вопросы без ответов.

— Таких крестов как тюремная келья перенесенного сюда первого жителя Пальмиры должно быть немало — продолжил я — Не может быть, чтобы из тысяч и тысяч сидельцев, перебывавших здесь за эти десятилетия, не нашлось хотя бы пары сотен трудолюбивых садовников. У них в руках оказывалось случайно принесенное яблоко, что-то из семян попадало вместе с тюремными бонусными блюдами… в общем при желании раздобыть семена мог почти каждый узник — особенно после чалок с другими узниками. Митомир рассказывал, как первый из будущих жителей Пальмиры ставили зеленые деревца за своей спиной во время чалок — окажись я у непробиваемого стекла и увидь эту красоту… я бы тоже загорелся желанием вырастить что-то живое, могущее скрасить одиночество и позволяющее убить немало времени.