– Да эти забулдыги Нивуд и Эшек вечно шляются вдвоем по всему городу, как влюбленная парочка, – ответил толстяк Никк. – Небось начали выпивать заранее и теперь дорогу сюда найти не могут… А, нет, вот и они, стоит только упомянуть! Да еще приволокли кого-то с собой, пьянчуги проклятые.
– Девку приволокли! – заржал второй мой приятель Брандис. – Да чтоб их, где они эту рванину откопали-то? Будто нормальных шлюх в городе мало…
Ввалившиеся в трактир Нивуд и Эшек действительно держали под руки женщину, с головой закутанную в грязные и рваные тряпки. Весело гогоча, они притащили ее к нашему столу и беспардонно бросили на пол. Девка, словно тряпичная кукла, растянулась перед нами, не произнеся ни звука.
– Глядите, что мы нашли, бродя по улочкам, – не утруждая себя приветствиями, Эшек кивнул на женскую фигуру на полу.
– А ничего посимпатичнее не нашли? – поморщился Брандис. – Где вы ее подобрали? У меченых? От нее несет на весь трактир.
– Ага, угадал, – ухмыльнулся Нивуд. – Именно там и подобрали, прямо на границе с районом Меченых. Эй, красотка, хватит валяться! Иначе пинком тебя подниму!
Девка и сама уже вставала на ноги. Придерживая края капюшона, она подняла голову, и слова застряли у меня в горле, как рыбья кость. Я мог не узнать исхудавшее грязное лицо, изуродованное клеймом, но взгляд черных горящих глаз не оставлял сомнений – передо мной стояла Леда Маерис.
– Ну, что? Узнал да, узнал? – гоготал на заднем фоне Эшек – Вот, Грен, дружище, встретили на улице твою подружку. Как будто специально там валялась, чтоб мы подобрали.
Леда смотрела на меня, не отрываясь. Я видел раньше такой взгляд – когда в юности помогал отцу охотиться на лосей. Попавшее в капкан животное с полным страха и безнадежности взглядом. Взглядом затравленного зверя.
Словно придя в себя, Леда дернулась, поднесла к лицу худую ладонь и попыталась скрыть татуировку. Напрасные усилия. Не знаю, какое преступление нужно совершить, чтобы получить настолько ужасающе большое клеймо. Обычно татуировка делается на щеке или на лбу, но у Маерис оно располагалось от уха до уха – горизонтальные и вертикальные линии, образующие подобие решетки, уродующие нос и обе щеки. Видно клеймо ставили относительно недавно – еще были видны покраснения по ее краям, и Леда морщилась от собственных прикосновений. Ей было больно – и от незаживших повреждений кожи, и от того, что я вижу ее в столь унизительном положении.
С нечеловеческим трудом я вернул контроль над своим голосом и смог, наконец, задать вопрос:
– Сержант Маерис, что с тобой случилось?
– Да вряд ли она теперь сержант, – засмеялся Нивуд. – С таким красивым лицом в Гвардии делать нечего.
Я не отреагировал на его слова. Леда тоже, казалось, не обратила на Нивуда никакого внимания. Она стояла, то опуская взгляд, то смотря прямо на меня, словно ожидая, когда же и я начну над ней издеваться.
– За что тебя клеймили? – я встал и подошел к девушке. Она съежилась при моем приближении, но осталась стоять на месте.
– За государственную измену, – в глухом голосе Леды не было ни капли эмоций.
Я не мог поверить своим ушам.
– Какая измена? Ты о чем?
– Я обвиняюсь в соучастии в сговоре против короля, – все так же безучастно ответила девушка.
– Зачем ты пошла против короля?