– Не твой, а твоего ухажера, для справки, – скрестив руки на груди, начала я, – Что ты вообще делаешь?

Пропустив первую фразу, мимо ушей, мама развернулась в мою сторону с вешалкой в руках, натянув наигранную улыбку, – Твоя форма.

– С чего такая забота?

Молча подойдя к моей кровати, она опустила вещи на кровать. Я смотрела на мать, ища подвох, но её истинные чувства были скрыты за толстой стеной недоверия. Хоть мы и считались близкими родственниками, мы были чужими друг для друга.

Своей миловидной внешностью она управляла на раз, другие части тела выдавали её нервозность. Небесно-голубые глаза излучали дружелюбие и наивность, руки же, сжимающиеся, время от времени, в кулаки, выдавали её скрытые желания прекратить игру. Я не верила матери, не верила её широкой улыбке, но вот моя ли это вина? Да, я считала её предательницей, худшей матерью на свете. Совершив поступок однажды, человек совершит его и после. Люди не меняются, даже при большом желании.

– Сегодня твой первый день на новой работе, я хотела помочь со сборами, – нервно теребя край шелковой блузки, проговорила мама.

– Спасибо, но это не мой стиль, – мой голос прозвучал жёстко, но казалось, услышанное обрадовало её.

– Твои вещи ещё не привезли, – спокойно начала мама. Её тон заставлял меня почувствовать себя маленьким ребёнком, которому, что-то запрещают, – Да, и, твой стиль, дорогая, не совсем то, что нужно.

Быстро развернувшись, мама направилась в сторону двери. Её похода была элегантной, а брючный костюм делал её более уверенной. Распущенные белые локоны, подпрыгивали при каждом шаге, гипнотизируя мой взор. Подойдя к двери, мама развернулась и, поймав мой заинтересованный взгляд, улыбнулась сильнее прежнего.

– Хм… Что-то ещё? – я смущённо отвела взгляд на её ноги, делая вид, что просто изучала её образ. А, возможно, я и сама отказывалась признаться себе, что восхищалась её красотой.

– Да, Лина. Поторопись, Хан хочет посвятить тебя в курс дела, чтобы ты не хлопала своими глазками в «BiHit», – её голос не дрогнул, моё же дыхание участились в десятки раз.

– Что-то знакомое…

– Это звукозаписывающая компания. Тебя поставят на побегушки к одной из групп. Несколько дней работы хватит, чтобы проверить твой потенциал.

– То есть… – горло сжало неприятное ощущение, словно его обвили толстой цепью, – Побегушки?! То есть для человека с двумя высшими образованиями не нашлось другой профессии!? – крик сорвался с моих губ, – Да, и не любитель я корейской музыки.

– Это, как раз, плюс. Не будешь кидаться на них, как очередная фанатка, – лицо матери в секунду изменилось до неузнаваемости. Скулы сжались до острых углов, а губы превратились в узкую линию, небесно-голубые глаза, казалось, стали чёрными от гнева. Но, не проронив больше, ни слова, она поспешно покинула мою комнату, оставляя меня наедине со своей яростью.

Усталость сменила утренний прилив энергии, и все, что я смогла сделать, это запахнуться одеялом с головой, чтобы солнечные лучи больше не могли пробраться к моему телу. А с губ срывались одна фраза за другой: «Я смогла бы… смогла… смогла попробовать себя в другой области. Как минимум, я неплохо танцую».

«Тук, тук!»

Звонкий стук в дверь оглушил комнату, заставляя меня поднырнуть головой под подушку. Когда я подумала, что я выиграла это маленькой сражении, в дверь раздался более мощный удар.

– Да, кто там?!

– Это дворецкий, мисс. Вы рискуете опоздать на завтрак, – тяжело вздохнув, управляющий продолжил, – Вы и так кожа да кости, мисс, а на улице сегодня ветрено.