Организация резервировала камеры Гуорума практически исключительно для террористов и политических заключённых определённого ранга, а также для других криминальных угроз их «Новому Порядку».

Сам Ревик не так давно посылал туда видящих.

Эта мысль вызвала сильную волну тошноты.

— Как, чёрт возьми, они вообще её нашли? — сказал Ревик после паузы. — Почему Уйе не забрал её в укрытие, когда она ослепла?

Балидор вздохнул, проводя рукой по своим каштановым волосам.

— Он это сделал, — произнес он тяжёлым голосом. — В какой-то степени мы даже защищали их. Я не знаю, как их нашли… или почему, — он посмотрел на Ревика, и в его серых глазах читались эмоции, которые было труднее разобрать. — Ты знаешь, кем, согласно видению Кали, будет её отпрыск?

Ревик посмотрел на него в ответ.

Затем, сглотнув и вспомнив слова Кали, сказанные ему по этому поводу, он кивнул. Его голос стал хриплым.

— Да.

Что-то в глазах Балидора смягчилось.

Когда он заговорил в следующий раз, его тон стал почти нежным.

— Есть ещё кое-что, что я должен сказать тебе, брат, — добавил он.

Увидев понимание в глазах собеседника, Ревик почувствовал, как у него напряглись челюсти. Он не отводил глаз от этого пристального взгляда стального цвета.

— Что?

— Мне передали сообщение. От её мужа. Для тебя, — словно увидев что-то на лице Ревика, Балидор поколебался, затем сделал ещё один из тех почти извиняющихся взмахов рукой. — Нам удалось коротко пообщаться с ним изнутри. Мы сказали ему, что забираем тебя по просьбе его жены. Мы сочли своим долгом сообщить ему об этом факте, хотя и не особо спрашивали его разрешения. Он имел право знать.

Ревик кивнул.

— Я согласен, — просто сказал он.

Он и был согласен. Однако на самом деле не хотел слышать подробности этого разговора.

Балидор вздохнул, прищёлкнув языком.

— И всё же я должен сообщить их тебе, — сказал он, снова извиняясь.