- Не-на-ви-жу-у-у!

Максим почувствовал свою заботу настолько неуместной, свои благие намерения настолько ненужными, а себя таким идиотом, что незамедлительно заткнулся и отошел подальше – к стюардессе, которая как раз достала из холодильника запотевшую бутылку «Столичной».

- Вот Ваша водка.

- Спасибо. А курить есть?

- Вообще-то на борту нельзя. – стюардесса помялась – но теперь уже как-то все равно. Держите.

- Давай на «ты».

- Давай.

- Я – Максим.

- Лена.

- Выпьешь?

- С одной стороны – почему бы и нет? А с другой стороны, я вроде как на работе.

- Да какая теперь работа,… Какая теперь… вообще хоть что-то теперь будет?

- Что-нибудь всегда будет. Так ты будешь пить или так и будешь стоять?

- Буду! – сказал Максим.

И не выпил. Поставил на стол фужер и обойдя Лену-стюардессу вышел из стюардской. На пороге он обернулся и отчетливо спокойно сказал:

- Ненавижу.

И вышел.

- А что я такого сделала? – Лена растерянно развела руками.

- Это он не про тебя – Давид вытер лицо влажной салфеткой. – Это он про себя. Он все пытается испугаться, а не может. У него тоже семья в Москве, он все пытается испугаться за них, а у него не получается. И он себя за это ненавидит.

- А откуда…