Когда Максим закончил рассказ, Иван Александрович некоторое время помолчал, покачивая головой и хмуря лоб.
- Так, - он потер виски, - аппарат у тебя с собой?
- Нет. Я спрятал его, опасаясь обыска.
- Мы же обыскали весь корабль!
- Я спрятал его не на корабле, а в порту.
- Но как? Вы же не сходили на берег! Ах, да! – Чекист хлопнул себя по лбу.
- Вот-вот. Мы думали, что ваши орлы нас будут на берегу уже встречать, а вы только через пару часов нас навестить собрались. Достаточно того, что я пришвартовывал корабль.
- То есть вы спрятали его прямо в пирсе?
- Точно.
- Не намокнет?
- Он не боится влаги. Но на всякий случай он завернут в два пакета и заплавлен зажигалкой.
- Может прямо сейчас и поедем?
- Может быть, тогда хоть доедим, раз вы меня все равно никуда пока не отпускаете? Да и не отдам я его вам просто так. Только при понятых и по описи.
И сунул пельмень в рот.
Неделя прошла с того момента, как Максим сдал Ивану Александровичу телефон. Все это время он жил в ведомственной гостинице под охраной. Арчера и Дженнифер к нему не пускали. Ну, а его, в свою очередь, охрана гостиницы не выпускала наружу. Гостиница, тоже была частью чекистской работы. Возможно, что и к лучшему. Максиму не хотелось объясняться с ними. В принципе и так все было более менее ясно: он ими пользовался потому, что был должен, но промолчать об этом было невозможно, а разговаривать – бесполезно.
В гостинице было неплохо. Библиотека, спортивный зал, кинозал, баня. Кормили. Меняли белье.
В библиотеку Максима не тянуло, в кино тоже. Оставались баня и спортзал. Идти сначала в баню, а потом тренироваться было глупо. Рука, накачанная какими-то специальными лекарствами, стремительно заживала. Значит, спорт – прежде всего.
В раздевалке было пусто. Спортивной одежды у Максима не было, поэтому он просто разделся до пояса, снял ботинки и босиком вошел в спортивный зал. В дальнем углу двое отрабатывали броски. Из их угла раздавались шуршание шагов и смачные шлепки о маты. У Максима компании не было, и он просто пристроился к груше.
Ткнул в нее кулаком раз, ткнул другой. Отчего-то вспомнились официант Давид из планера и стюардесса. Их шепоток за спиной. Стукнул посильнее. Потом в голову пришел Роман Викторович из службы безопасности. Потом мертвый пилот, трупы в тамбуре лайнера, перекошенное от ужаса лицо немца Гунтера, глаза Маргарет, трупы, висящие на детской площадке, кровь брызжущая из содрогающегося тела аквалангиста, глаза галичанина Коваля. Тяжелая груша стонала от каждого удара, гнулась, скрипела, отлетала далеко в сторону и возвращаясь летела обратно грозно как колокольный язык, чтобы снова отлететь от удара.
- Вот! Вот как надо бить!