Его слова пропустили мимо ушей, но все отметили, что за столом остались сидеть только Стрельцов и Караванец.

– Пасись на настоях и настойках, – сквозь зубы посоветовал Равиль Модному, – взрослые дяди сами разберутся.

– Ты такой умный, ты, наверное, приехал нас учить из крупного города где-нибудь в Краснодарском крае?

– Где отстреливал шакалов.

Модный побледнел, нервно протер слезящиеся глаза шелковым платком и неожиданно бросил тряпчонку в Равиля. Тот дернулся, как от плевка. На заднем фоне телаши тоже дернулись, и руки зависли в опасной близости к подмышкам.

– Типа, перчатки не при себе?

– Нет, это тебе, старичок, на орбит без сахара.

– типа, у меня изо рта воняет?

– От тебя воняет так, что и каустическое мыло не поможет. Но ресурсы благотворительной программы ограничены. Ты валишь мимо.

– Погодите, мы ведь не хотим войны, – со спокойствием удава произнес Александр Стрельцов.

Все как будто ждали этой фразы. Правда, человеческий мозг имеет тенденцию игнорировать отрицательную частицу.

Нытье Лунгина начинало утомлять.

– Сергей, ну давай заберем сына, – клянчил он с завидным постоянством.

– Надо – забирайте, – разозлился Пепел.

– Я без тебя не смогу, – взмолился Лунгин с уверенностью сектанта.

Пепел сдался. Впрочем, и отказал-то сначала больше для виду, на пацане висел ствол, а что висело на стволе – одним ментам известно. Маршрут до дворика на Декабристов был уже знаком. Лунгин семенил рядом, нелепо подпрыгивая через каждые пять шагов.

– Пришли! – обрадовался Лунгин, когда они свернули под арку, – и где тут Паша? – Во дворе только ветерок трепал полуотклеившийся предвыборный плакат с подмалеванными рожками и фингалом.

– Проверим на чердаке, – толкнув дверь, перед которой, казалось, лет десять он столкнулся со своим двойником, Пепел двинул по широкой каменной лестнице.

Чердак оберегался решеткой, замок болтался на дужке, изнутри доносились хриплые недетские голоса. Пепел ступил за порог, Лунгин бочком протиснулся за ним. Пашка котом развалился на самом лучшем матраце, принадлежавшем до того Болту. Нарк услужливо протягивал сигарету. Аленка тянула зажигалку и прижималась к Пашке охотно и ласково.

Забрав власть, Пашка нехило изменил обстановку своего штаба, можно сказать, сделал ремонт. Моргала засиженная мухами лампочка, болтающаяся на тонком черном шнурке; потолок был оклеен выцветшими зелеными обоями в банальных виньетках и розах, а пагоды почему-то выкрашены в синий цвет. Стены были также оклеены обоями и сплошь расписаны животными (в центре как раз находилось нечто среднее между лошадью и ослом, тем не менее, ничуть не похожее на мула), пестрыми цветами и названиями популярных рок-групп – всем, что было известно ремонтникам. На ставнях были намалеваны похожая на банан луна, рядом – похабно ухмыляющееся солнце в рыжих перьях и сразу под ними – загадочно улыбающиеся пузатые рыбы.