Таня подошла к окну, забралась на узкий подоконник, распахнула форточку, обнаружила, что открывалась форточка внутрь: на окне была решетка.

– Совсем офонарели, буржуи, – проворчала она, – на втором этаже и то хоронятся… Серега! Слышь, Серега-а!

«Вот тля», – подумал Пепел, подходя к стене, где в окне виднелась рыжая Танина башка.

– Облом! – крикнула Таня.

– Вижу. Не ори.

– Хотя, кое-что ясно. Здесь только три охранника, все узкоглазые, больше никого нет. Они сидят не при входе, а чуть дальше, в следующем присутственном месте. При пушках, конечно. Перетирают о чем-то своем. Качки. Тупые, мать моя!

– Нашлась умная.

– А то, – недовольно парировала Татьяна.

– Ладно, сиди тихо, что-нибудь придумаю.

– Да ну уж, не парься, – разрешила Таня, – я здесь поторчать согласна, если мне дадут китайской жратвы. Сколько лет живу, скоро на кладбище пора, а все не знаю, что такое «суши».

– Да так, бутерброд из риса и рыбы, – успокоил Пепел, – только это японская хавка, а не китайская.

– Ой, нет! Я передумала. И вообще, у меня на морепродукты аллергия, не хочу!

«Инициатива наказуема», – подумал Пепел и направился к дверям с длинной кованой ручкой.

Таня сграбасталась с подоконника:

– Но если есть в кармане пачка сигарет,

И билет на «Мерседес» с серебристым крылом,

значит, все не так уж плохо на сегодняшний день! – Затянула она и плюхнулась пятой точкой на пол.

Никакой мебели в комнате не было. Бликующий в углу магнитофон мебелью не считался. «Наверное, у меня примерно девять баллов по шкале тревожности. Это уже дезадаптация. А еще недавно было всего шесть», – печально подумала Таня, поднявшись с пола и подбираясь в полутьме к магнитофону. Естественно, там оказалась кассета Глюкозы, и Тане ничего не оставалось, как, по-русски подперев ладонью щеку, слушать уже другие вариации на тему серебряных машин.

Пепел, держа старую верную, пропутешествовавшую с ним полмира выкидуху спрятанной в рукав куртки, толкнул дверь, и был встречен охранником: наверное, тот понял, наконец, что пост оставлять не стоит, и вернулся на прежнее место базирования. Китаец поднялся навстречу Пеплу.

– Слышь, приятель, – обратился гость с видом невинной овечки, – тут к вам девочка не забредала? Племяшка моя, дуреха.