Эпизод[4] 1. Часть 1

Место: Япония, Токио, ДРК «Ребёнок под присмотром», Время: 14.21

В таких случаях обычно принято писать что-то вроде: «если бы в этот момент кто-нибудь смотрел на сорокаэтажное здание в глубине „квартала отелей“, он бы мог заметить…» Что ж, пусть будет классика. Итак: день, улица, отель…

На улице хлопки, слившиеся в один невнятный звук, слышны почти не были — всё-таки тройной стеклопакет, да и принудительная вентиляция без возможности «открыть окошечко» выше 20 этажа — это вещь! А вот вспышку, если смотреть с затенённой стороны «небоскрёба», в окнах на 25-м и 26-м этажах рассмотреть было вполне можно. Но, видимо, вспышка и «бум» всё-таки были последствием взрыва, возможно, не очень сильного — сначала робкие, потом всё более жирные струйки дыма стали просачиваться сквозь технические отверстия в стенах указанных этажей. Вот пистолетным выстрелом треснуло и выкрошилось первое зеркальное стекло фасада — и на дым, наконец, обратили внимание прохожие. Обеспокоенный швейцар из отеля напротив утопил кнопку экстренного вызова пожарной охраны…

Террористов было трое — один сейчас неторопливо (для меня) двигался по направлению к сжавшейся за братом девчонке лет восьми (самой маленькой тут), а двое других — вошли в зал следом, причём один держал небольшую видеокамеру (оружие болталось на ремне), а второй, придерживая «укорот» (вот этот автомат я сразу узнал!), что-то негромко и неторопливо наговаривал «в сюжет», типа он репортёр. На большинство детей напал ступор — логично, я вообще не слышал, чтобы после инцидента 2003-го года были масштабные захваты заложников… Тут я понял, что прошедший уже полпути до малышки мудак неторопливо так вытягивает из-за спины «кукри» — так, чтобы его не было видно тем, кого, похоже, назначили в жертву. Рядом коротко, зло и тихо выругалась Куэс.

— Что? — прошептал я.

— Оружия нет, — лаконично донеслось в ответ.

— Магия?

— Запрещено.

«Запрещено? Какого хрена?!» — это я подумал уже проваливаясь в «боевую» медитацию: времени уже не осталось. Рывок к цели. Удачно — всё ещё заведённая за спину, но уже отводимая для удара рука цели сработала, как рычаг: руки на локоть и за кисть у рукояти: одна из связок, на которые меня натаскивает Ворон. Пользуясь преимуществом более низкого роста — локоть вниз, кисть противника по ходу моего движения. Сознание безучастно отметило влажный, растянутый во времени от ускорения хруст и неприятное хлюпанье — а я с трофейным клинком в руках уже разворачивался ко входу в помещение — и оставшейся двойке противников. Расширяющиеся глаза того, кто с камерой, и второй, уже схватившийся за «калашникова». Тэнгу категорически запрещает выпускать из рук оружие — бросок ненамного превосходит скорость рывка: вот такая загогулина столкновения законов природы и возможностей манаюзеров. Несомненно, я уже заучил нужный условный рефлекс, но, в том-то и сила, и слабость «боевой» медитации — растормаживаются ВСЕ рефлексы. Кто не знает, сообщу — рефлекс на метание предметов любой формы на заданное расстояние у человека врождённый и есть совершенно у всех. Человек относится к приматам, а приматы ВСЕ умеют кидать подручные предметы на поражение. Просто нам, людям, как самым умным, для его реализации нужна расторможенная соответствующая зона коры головного мозга — обычно это происходит под влиянием всепоглощающей эмоции, вроде гнева, страха… или вот так. Кукри отправился в полёт — пока моё тело компенсировало предыдущий импульс и разгонялось на вторую цель, кривой, как бумеранг, клинок, сделав полтора оборота, рукоятью раздробил переносицу. Тэнгу, как всегда, оказался прав — третьего противника я достиг ещё до того, как второй начал заваливаться на спину, неестественно расслабив руки. В этот раз мозг под медитацией предпочёл условный рефлекс — растопыренными пальцами левой — в живот, открытой ладонью правой — под подбородок. А дальше — «паром» правой. Расходящиеся от места касания линии — и рассыпающаяся техника, разрывающая сознание. На хомяках работало, на аякаси работало — сработало и на человеке. Отталкиваясь (и передавая набранный импульс уже обезвреженному противнику) — я с пробуксовкой оттормозил по гладкому полу, поворачиваясь к оставленным за спиной врагам, отметил, что ближайший враг — «репортёр» — упал и лежит без малейшего движения… и увидел Куэс. Джингуджи лицом была бела, как мел, губы слегка посинели, в руке был обоюдоострый клинок — длинный кинжал с листовидным лезвием и гардой. Крови на нём не было — но поверженный противник не проявлял признаков жизни. Минус один. «Репортёр» тоже не дышал — подшаг, осмотр. Носовая кость вошла в мозг — вот удачно я попал. Минус два. Подобрал «укорот». Единственное оружие, которое я держал в руках «там» — это был АКМ на стрельбище от военной кафедры. По идее, мы должны были его разбирать и собирать и выпустить по рожку патронов, в разных режимах… м-да. Ну, по крайней мере, выпустить шесть одиночных и пощёлкать переводчиком огня мне дали. Через секунду «руки вспомнили», и переводчик огня лёг в положение «одиночные». В полном молчании я, уже с нормальной скоростью, преодолел холл: два десятка пар глаз следили за мной, несколько детей — за Куэс. Воспитатель наконец сделал попытку встать.

— У меня чисто.

— Чисто, — как-то механически повторила Джингуджи. Не нравится мне её состояние — хотя держится она хорошо. И что за фигня с «нельзя» на магию? Но сначала — информация.

— Представьтесь и скажите, кто были эти люди, — приказным тоном потребовал я.

— Мальчик? Успокойся, я…

Так, похоже, кто-то не въехал. Покрытие пола, похоже, из чего-то вроде пластмассы, но на всякий случай я выбрал угол так, чтобы рикошет, если будет, ушёл в дальнюю часть зала — там всё равно труп и почти труп. Спокойно отщёлкнул приклад, упёр в плечо и… «Машинка» рявкнула, вылетела гильза. Рикошета не было. Зная подлую привычку (правда, чисто потому, что читал об этом) «калашей» подбрасывать ствол при выстреле, выбрал зону левее, а не выше/ниже, чем кончалась его нога: что характерно, действительно подбросило. О, Сработало! Вот как автомат животворящий на восприятие влияет!

— Д-дайчи!