Ю постепенно «заводилась», голос звучал громче и увереннее. Она как будто выплёскивала всё, что накопилось у неё на душе.

— Да, я не люблю Юто… по крайней мере не люблю так, как ты, Кузаки. И нечего краснеть — я в отличие… я не слепая дура, чтобы этого не видеть! Не знаю, что вас такого связывает, что тебя так колбасит от одного присутствия Агехи… я не буду в это лезть. Но я точно знаю — мне Амакава нравится! Мне хорошо с ним, интересно с ним говорить и делать клановые дела. Возможно, я просто не понимаю, что такое «настоящая любовь», возможно, я однажды увижу кого-нибудь и «потеряю голову», как полная дура. Ну что ж, тогда я пойду к Амакава и скажу: «Извини Юто, я хочу быть с другим». И знаешь, что он мне скажет? «Хорошо, Ю. Мне очень жаль, что так произошло… и мне придётся заблокировать некоторые твои воспоминания, которые могут нанести вред клану, но — ты свободный человек, я уважаю твой выбор». Вот так он скажет… только надеюсь, такого никогда не случится.

— Надеешься? — после паузы переспросила Ринко.

— Надеюсь. Впрочем, если у меня достанет дури в голове отказаться от мужа, который обеспечивает меня «зарплатой» в сотню тысяч йен за то, что мне и так нравится делать, так мне и надо!

— Говоришь, прям как Хироэ, — передёрнула плечами мечница и переложила боккен под другую руку…

— До Хироэ мне далеко… — усмехнулась «вечная староста». — Она-то в себе не сомневается. И деньги ей не нужны — ей нужен сам Юто, пусть даже и в «совместном пользовании». Там такая страсть — мама не горюй!

— С чего ты взяла?! — Ринко затормозила так резко, что Ю чуть не врезалась в неё. — У этой стриженной одни манипуляции на уме! Она без этого даже спать не ложится, я уверена!

— Вот-вот! — Ю победно поглядела на подругу. — Именно так. И все вокруг в этом уверены. А наш Юто умудрился разглядеть за всей этой «крутизной» женщину, саму Канаме. Помнишь, она рассказывала о своей семье, про мать и отца? Только вот Амакава на два порядка круче — он в курсе «игры», сам в ней участвует, а в ней всё равно видит человека. За Хироэ можешь даже не волноваться — она своё место подле мужа определила и сделает всё, что возможно, чтобы дела у Юто, не дай Ками, не пошли прахом. Только в отличие от тебя, она клан Амакава от лидера Амакава не отделяет… ну, ты слышала. И только потому мы находимся под её защитой: мы часть клана в её понимании. Её семья. Иногда это немного пугает… но лучше уж так.

— Только немного пугает?

— Да, немного. Потому что пугать, вообще-то, должно не это. Мы сейчас находимся на самом верху «семейной корпорации», и ответственность от каждого нашего шага всё увеличивается: вот где нужно бояться накосячить! Месяцев десять назад все наши собрания можно было бы посчитать игрой — не так уж они и влияли на что-то… а теперь, допустим, я скажу: «нам нужен собственный Интернет-провайдер»… и Котегава его нам купит. Вот так, просто. Не рассуждая, не задавая вопросов — как с этой больницей было. Так что не знаю, как ты — а я искренне уговариваю свой организм влюбиться именно в Юто. Ну где ещё я получу такие стартовые условия? Ценят, любят, доверяют, деньги дают… организм, не подкачай! Я верю в тебя! — последние фразы Ю проговорила немного иронично, рисуясь и картинно обхватив себя руками.

— Всё равно, — упрямо и насуплено проговорила Кузаки. — Деньги, вещи, ответственность — это всё не то. Если нет чувств, то какая может быть семья? А я даже не знаю, что он ко мне чувствует! Относится, как ко всем…

— К тебе?! Ха! Кузаки, ты реально курица слепая! Он так с тобой носится: вечно ах, Ринко то, Ринко это, давайте поможем Кузаки, ой, у Кузаки соревнования, сделай пожалуйста за неё вот это… Блин, я даже ревную немного… ой! — Ю сообразила, что сказала, и прикрыла рот ладошкой. Девочки, остановившись, посмотрели друг на друга расширившимися глазами — и начали синхронно краснеть. Слов ни у одной, ни у другой как-то не находилось.

Девочки остановились у самого края квартала — справа от них было шоссе и та автобусная остановка, к которой они шли. Слева начинался пологий холм, по которому широкими уступами взлетала «главная» лестница местного храма. Было довольно людно — так бывает вечером пятницы, только народу было ещё больше. Несмотря на полуночное время, улица была оживлённой — перед Танабатой, как перед Рождеством или другим праздником, все не такие многочисленные такси расхватывались на несколько часов вперёд, а, учитывая участие в грядущих гуляниях Общества и Школы почти в полном составе (а что? Заслужили! Особенно ученики последней — после ударного строительного труда!), занят оказался и весь клановый колёсный транспорт. Впрочем, для Японии это нормально — даже замминистра может на работу ехать общественным транспортом, без пафоса: а что делать, если ни на чём другом вовремя не успеть, а вертолёт только министрам по штату положен?

В общем, девочки могли простоять так ещё долго — автобус подходил к остановке по расписанию…

— Слышишь? — Кузаки воспользовалась первым попавшимся предлогом, чтобы сменить тему, продолжать говорить на которую было выше её сил — и так сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Что угодно, только увести разговор! — Какой-то шум с холма?

— Эм… что-то слышу, — Ю, в отличии от Ринко, не унаследовала прекрасный слух от матери. — А что?

— Вроде, женщина кричала… или мужчина… — Кузаки наклонила голову и прислушалась. — И ещё кто-то. Ну-ка, пойдём-ка, проверим.

— Ринко, ты чего? — Ю достала телефон. — Давай лучше в полицию позвоним. Наверняка там лотошники драку устроили или ещё чего… эй! Ринко!

Кузаки, не слушая, быстрым шагом поднималась по лестнице, и Шимомуро волей-неволей пришлось её догонять.

— Слушай, ночь же, а тут ещё и крики… Может, ну их?