Тело зомби кишело червями. Оно издавало непередаваемую, удушающую вонь.
Споткнувшись, госпожа Мранес упала и заверещала, когда зомби навалился на неё. Женщине казалось, пришёл её последний час.
Зомби царапал кожу, разрывал одежду и заученно повторял металлическим голосом: «Молчи, дрянь, ты ничего не видела, а то пожалеешь!». Онемевшая от страха госпожа Мранес даже не думала сопротивляться. Слёзы катились по щекам, смешиваясь с кровью и грязью.
Где-то на подкорке сознания промелькнули обрывки сведений о смертельно опасном трупном яде, промелькнули и потонули в море паники.
Зомби поднял истерзанную жертву за горло и поволок к лесу.
Госпожа Мранес хрипела. Голова болталась, как у марионетки, а руки и ноги сотрясались в конвульсиях.
Размахнувшись, зомби забросил жертву в овраг и тут же рассыпался. Ещё мгновенье назад он был ходячим мертвецом, а теперь — всего лишь истлевшим телом, части которого разбросало по опушке леса. Казалось, будто оно пролежало здесь с зимы.
Падая, госпожа Мранес ударилась затылком о камень, поэтому потеряла сознание. Очнулась она уже глубокой ночью.
Над головой светили звёзды, звенели комары и выли волки.
Госпожа Мранес с трудом села, потирая ушибленный затылок.
Волчий вой повторился совсем рядом, и, пересилив боль, подгоняемая страхом, женщина начала карабкаться вверх по склону. Почва то и дело уходила из-под ног, госпожа Мранес сползала, но упрямо продолжала стремиться к цели. Наконец, она выбралась и, покачиваясь, побрела к дороге. Бежать госпожа Мранес не могла, хотя очень хотела бы: ей казалось, будто вся опушка покрылась горящими жёлтыми волчьими глазами.
«Сората!» — шептали обескровившие губы, а сердце билось так гулко и часто, что, казалось, вот-вот разорвёт грудную клетку.
Госпожа Мранес с трудом добрела до дороги и повалилась на обочине, вручив судьбу небу. Одно она знала точно: если выживет, ни в какой суд и Следственное управление не пойдёт, затаится, как мышь в подполе.
Глава 2. Скелеты в шкафу
Эллина осторожно пробиралась к проходу вместе с остальными зрителями судебного заседания. В зале царила духота, поэтому вместо веера приходилось обмахиваться выпуском «Жизни Сатии». Эллина купила его из-за Анабель: подруге посвятили целый абзац в статье о недавнем великосветском приёме. Несмотря на то, что госпожа Меда не принадлежала к первому сословию, её любовник, граф Алешанский, Первый префект Сатии, давно ввёл Анабель в высший круг. Их отношения тянулись много лет и постепенно превращались в подобие брака — жизнь по привычке. Боясь, что любовник охладеет к ней, Анабель решила разыграть последнюю карту: родить ребёнка. Она перестала заглядывать в аптеку, но пока лишь тоскливо вздыхала — ничего.
Вспомнив о давней «любви» Брагоньера к «Жизни Сатии», Эллина поспешила убрать газету в сумку. Гоэте предстоял неприятный разговор, но она не собиралась сидеть без работы или носить исключительно платья только потому, что это не нравилось любовнику. Подумать только, тот за целых полгода не охладел к Эллине!
Сегодня судили высокопоставленного взяточника. Обвинителем выступал Брагоньер. Он камня на камне не оставил от доводов защиты. Адвокат аж посерел, когда соэр[4] предъявил показания свидетелей и протокол последнего допроса обвиняемого. Текст последнего защитник не читал.
Чистосердечное признание снимало все вопросы. Адвокат догадывался, каким способом оно получено. Брагоньер пытал не только мелких воришек, но и высокопоставленных преступников. Вот и теперь ему надоело упорство обвиняемого, и соэр отдал соответствующие распоряжения. Эллина полагала, Брагоньер лично вёл допрос в пыточной камере. Эта сторона натуры соэра пугала гоэту, но она молчала, понимая, другим Ольер ли Брагоньер не станет.
Бывшего королевского инспектора приговорили к двадцати годам заключения. Суд не нашёл смягчающих обстоятельств, вина была полностью доказана. Чиновник присвоил слишком большую сумму, чтобы рассчитывать на нисхождение. Напрасно жена и дочь осуждённого взывали к милосердию Главного следователя Сатии: Брагоньер делал вид, будто не слышит. Поднявшись к судейскому столу, он перекинулся парой слов с вершителями правосудия, затем кивнул наблюдавшему за заседанием из ложи Королевскому прокурору и скрылся в недрах служебных помещений.
Пора!