Её пытливый ум задался вопрос: с чего вдруг мэтр Карен, несомненно, обеспеченный и влиятельный человек, так печётся о какой-то воспитательнице? Складывалось впечатление, будто он боится её или расспросов о ней.

Госпожа Мранес решила съездить к сестре Олиры и, если воспитательница там, вывести ту на чистую воду. Здесь пахло большими деньгами, некой тайной, из которой можно извлечь прибыль.

— Это хо-ро-шо, — по складам произнёс мэтр Карен и, наконец, сел. — Ну, а как ваши дела, дражайшая госпожа?

— Ваши стараниями и милостью Сораты. Кто, кроме неё и Дагора, позаботится о несчастных малютках? — притворно вздохнула госпожа Мранес.

Она задумалась, видел ли гость комбинацию цифр сейфа, и хмурилась оттого, что кто-то застал её в самый неподходящий момент. Деньги нужно завтра же отнести в банк, а шифр сменить.

— Перейдём к делу? — предложил мэтр Карен.

Он внимательно наблюдал за госпожой Мранес и легко раскусил все её намерения.

Мэтр Карен с самого начала понял: то, что надо. Не скривит презрительно губы, не станет задавать лишних вопросов — только плати деньги. Жаль, в госпоже Мранес проснулось любопытство, удовлетворить его мэтр Карен сможет всего одним способом. Однако искать новый приют не хотелось, и мужчина решил пока намекнуть заведующей: всем своё место. Если та не поймёт и попытается шантажировать — что ж, ничто не ценится так дёшево, как человеческая жизнь.

Госпоже Мранес не хотелось идти в спальни воспитанников, но мэтр Карен настоял, сопровождать его в этот раз будет она. Он умел убеждать. Госпожа Мранес сама не понимала почему, но стоило измениться выражению его глаз, как она пугалась и соглашалась на всё. Появлялось иногда в них что-то звериное, жёсткое, будто у волка, готового вот-вот растерзать зайца. И всё это — без слов, без единого жеста.

Воспитательницы удивились, увидев начальницу в выходной день. Они тут же побросали кружки с чаем, оборвали на полуслове перемалывание косточек соседок и изобразили бурную деятельность. Госпожа Мранес только усмехнулась — насквозь их видела. День выдался спокойным, вот, уложив детей спать, и сплетничают по углам.

— Кого вам угодно? — госпожа Мранес обернулась к спутнику. — Мальчиков, девочек? Младенцев, постарше?

Мэтр Карен задумался, повертел массивный перстень на мизинце и ответил:

— Без разницы, лишь бы здоровые.

— И всё же? — настаивала госпожа Мранес.

— Я сам выберу. — Ледяной тон пресёк возможные возражения.

Госпожа Мранес кивнула и, хлопнув в ладоши, велела построить воспитанников в спальнях.

Босые, одетые в одинаковые серые суконные рубашки и штаны дети со смесью любопытства и страха разглядывали мэтра Карена. Они стояли у топчанов-кроватей, на которых спали по трое, и ждали, что же будет. Кто-то сосал палец, кто-то хныкал, кто-то просто таращился круглыми глазами на незнакомого мужчину.

Воспитательницы строго следили, чтобы дети не шалили и стояли смирно. Если кто-то заходился в плаче, цыкали на него и пугали демонами.

Мэтр Карен неспешно двигался от кровати к кровати, равнодушно скользя взглядом по встревоженным личикам. Время от времени он тыкал в ребёнка пальцем, и его отводили к дверям, шепча, как тому несказанно повезло.

Выбрав двух мальчиков и одну девочку, мэтр Карен изъявил желание взглянуть на младенцев. Они ему не понравились — «слишком хилые», как он выразился.