Пастушок вздохнул. Такая печаль была на его лице с симпатичным носиком и большими задумчивыми глазами, что у Евпраксии сжалось сердце.

– О чём грустишь, пастушок? – спросила она, – могу я тебе чем-нибудь помочь?

– Цветы у кувшинок очень красивые, – сказал мальчик, – мне бы хотелось сорвать их несколько штук!

– Цветы? У кувшинок? Ну, доплыви и сорви! Речка совсем узкая, семь саженей. Может быть, ты не умеешь плавать?

– Плавать-то я умею! Только боюсь. Почай-река – злая: одна струя у неё как вода кипит, а другая струя как огонь горит, а третья струя – как змея шипит! Сведёт она мои ноги, сдавит дыхание, и утянет на своё дно, где ключи холодные! И не выплыву.

– Какой глупенький! – засмеялась Евпраксия, – уже взрослый, а веришь в сказочки!

Вскочив на ноги, она пристально огляделась по сторонам. На проклятом поле не было никого, кроме пастушка и его овечек с коровами. Но мальчишка был не в себе, а его животные увлечённо жевали сочную травку. Стесняться некого! И сняла Забава Путятишна юбку, кофту, платок. Мальчишка за ней внимательно наблюдал. Когда она начала стягивать рубашку, он пришёл в ужас – зажмурился, покраснел, и дудочку выронил.

– Не снимай!

– Да ты голых женщин боишься, что ли? – ещё сильнее развеселилась Евпраксия, – ладно, ладно, не буду снимать рубашку! Можешь открыть глаза.

– А вдруг ты меня обманешь?

– Не бойся, не обману.

Мальчик осторожненько приоткрыл сперва один глаз, затем – другой. Убедившись, что не обманывает его боярыня, перевёл дыхание. Он был очень напуган.

– Сколько тебе нужно цветочков, мой дорогой? – спросила Евпраксия, входя в воду по тёплому и рассыпчатому песку с ракушками.

– Шесть!

Водица была прохладная, но красавица быстро вошла по пояс, затем – по грудь, да и поплыла, широкими взмахами поднимая по реке волны. Достигнув заводи, попыталась она нащупать ногами дно. Но не получилось, и пришлось сделать ещё два взмаха. Там уж нащупала. Правда, ноги её погрузились в ил. И здесь, под ракитами, солнца не было. Леденящий холод прямо обжёг Евпраксию. Торопливо сорвав шесть самых красивых цветков с длиннющими стеблями, поплыла Забава Путятишна назад, к мальчику, загребая воду только одной рукой. Доплыла с трудом, потому что ноги стало сводить. Выйдя на залитый солнышком бережок, она отдала пастушку цветы.

– Такие годятся?

– Да! Ой, спасибо!

Мальчик был счастлив. Он весь сиял. Он даже не замечал того, что вымокшая рубашка так облепляла тело молодой женщины, что видны были все детали.

– Сыграй мне теперь на дудочке, – попросила Евпраксия, отжимая её подол.

И тут пастушок опять поглядел на неё с испугом, притискивая цветы к груди.