– Почему же глупость? Никакая не глупость. Я лично в этом убедился. Вы ошиблись только в одном. Поезд не просто движется по кольцевому маршруту. Поезд – это и есть круг, кольцо. Я обошел его и снова вернулся сюда, к вам.

Петр Афанасьевич смотрел на меня испуганно и вместе с тем жалеючи, как на душевнобольного. Наверняка он решил, что я тронулся умом. Меня это не беспокоило. Когда мы увидимся в следующий раз, он и не вспомнит о нашем разговоре. А может, не вспомнит и меня. Мы заново познакомимся, будем мило общаться, и так день за днем, день за днем…

Мне захотелось вскочить и начать громить мебель. Вместо этого я сказал:

– Извините меня, Петр Афанасьевич. Просто неудачная шутка.

– Да? – Он неуверенно улыбнулся, словно спрашивая, можно ли уже начинать смеяться.

– Конечно. Только шутка. Простите, а вы водку пьете?

– Я же медик, – с достоинством ответил Петр Афанасьевич. – Разумеется, пью.

Официантка подошла к нашему столу и проговорила, обращаясь исключительно к Петру Афанасьевичу:

– Вы готовы рассчитаться? Или еще что-то закажете?

Видимо, я настолько раздражал ее, что она решила меня игнорировать.

– Пожалуй, мы больше… – начал Петр Афанасьевич, но я не дал ему договорить:

– Скажите, а водка есть у вас?

Женщина выкатила на меня глаза, как будто я попросил ее раздеться и станцевать у шеста. Похоже, я окончательно пал в ее глазах.

– Мы бы хотели выпить по рюмочке, – поддержал меня Петр Афанасьевич, рискуя тоже потерять уважение официантки. – Будьте добры.

– Пиво, вино, шампанское, вермут, – скороговоркой произнесла она, махнув рукой влево.

Проследив за этим движением, я посмотрел в ту сторону. Бар. Когда я пришел сюда в первый раз, его не было. Еще одна метаморфоза.

Новогодние украшения исчезли, зато появился бар, окна стали чище, да и в целом – я только что обратил внимание – все стало как-то иначе. Что конкретно, уловить не мог, поскольку прежний интерьер постепенно выветривался из памяти. Кажется, все было в коричнево-бежевых тонах? Или нет? Сейчас, во всяком случае, превалировал синий цвет. Не исключено, что через какое-то время занавески, сиденья и шторы в вагоне-ресторане будут бордовыми. Ну и шут с ними. Какое мне дело до штор?

Я не видел выхода, я впал в отчаяние – есть ли смысл отрицать? Самое ужасное, что еще немного, и я привыкну к этому состоянию и больше уже не стану сопротивляться. Резьба и так почти сорвана.

– Так что принести? – ворвался мне в уши голос официантки. Оказывается, она спрашивала уже не в первый раз, и терпение ее грозило лопнуть.

Ах, да, конечно. Выпивка. Я же хотел напиться. Есть вероятность, что это поможет какое-то время продержаться. Нужно ли держаться – другой вопрос. Но раз я продолжаю верить, что нужно, значит, еще не все потеряно.