И вот проделав процедуру перемещения мы оказались в лесу на просеке. Что удивительно- члены группы не все пришли в себя сразу. Кто через несколько секунд, кто через минуту. Не привыкли они к таким перемещениям, но когда все пришли в себя то поняли, что прошло, наверное, много времени, что они были в отключке. А мы не стали их разубеждать. Один Судоплатов смотрел на меня хмуро и заинтересованно, но ничего не сказал.
Выйдя из самолёта, мы его общими усилиями закатили под деревья и накрыли маскировочной сеткой. До ближайшего населённого пункта было около 20 км. У самолёта мы наставили мин и ловушек на крайний случай. Собравшись под крылом, мы определились – сначала выдвигаемся в направлении Сухиничей со стороны тыла немцев, где уже выстроились в колонны и коробки танки. Танков было штук, наверное, 400. А это очень хорошая и жирная цель для нас. Охрана практически не велась. По периметру были только посты. Ну прямо «край не пуганных идиотов». С утра они в три колоны должны выстроиться и пройти километров 10, а потом развернутся по фронту в сторону наших войск. Вот перед их развёртыванием мы и решили нанести им минно-напалмовый удар, так сказать. На одном участке местности где две дороги сходятся практически вместе и идут где-то метров 800 вместе по направлению к фронту, скопление техники будет самое плотное. Мы выдвинулись в этот район. Нам до него километров пять. До рассвета мы должны успеть установить минный капкан из МОНок. Что примечательно, рядом с танками будут идти пешие колонны пехоты и колонна грузовых автомобилей с той же пехотой, боеприпасами и горючим. Вот сколько на протяжении 800 метров может быть двигаться живой силы – не знаю, но до хрена. Вот и устроим им котёл. МОНки будут вперемешку с для бронетехники и для живой силы. К нашим МОНкам мы добавим, щебенки, которой усыпаны обочины. И поражающий элемент будет ещё сильнее. Саму проезжую часть дорог мы заминировали МОНками фугасного действия и большей разрушительной силы. Я с Иваном договорился, как только произойдёт мощный подрыв зарядом, чтобы он сбросил на головы немцам ещё и канистры с напалмом. На каждые сто метров по две канистры. Думаю, хватит. А там посмотрим. И Ивану сказал, чтобы он весь момент подрывая заснял на видео. А потом, что осталось от подрыва на дороге.
Мы начали минирование с двух сторон. Установили и на обочинах, и на проезжей части дорог часть МОНок, для живой силы МОНки поставили направленного взрыва. Успели вовремя и быстро ушли в лес, который был в километрах двух от дороги. Там мы устроили наблюдение.
И когда около 10 часов колонны танков, машин и пехоты вытянулись в одну колонну и голова колоны достигла последнего заряда, мы провели одновременный подрыв.
Это было что-то! Мы находились далеко и то нас так накрыло взрывом, что мы оглохли и крепко подбросило на земле. На нас падали какие-то обломки, и мы постарались убежать подальше в лес. Потом с час два всё горело и метал и люди. Жар огня достигал и нас. Когда же листья деревьев скрутились, мы отошли ещё дальше. В мощные бинокли мы увидели там кромешный ад- все в огне. Живой силы практически не было. Вдали где-то кто-то по полу бегал, но это были единицы. В километре от нас мы увидели скрюченный легковой автомобиль, который не сгорел. Его взрывом выбросило в нашу сторону. Мы подошли и увидели в нем три изувеченных трупа. Шофер и два генерала. Мы нашли их документы и портфель и забрали их и потом ушли по другую сторону направления на Сухиничи. Там в километрах 15 от нашего места подрыва стояли в колоне орудия и бронетранспортёры. Они прекратили движение. Просто все суетливо бегали. Мы дождались темноты и я, отойдя в сторону дал команду Ивану сбросить канистры с напалмом на орудия, склады с боеприпасами и ближайший аэродром, где стоял минимум авиационный полк бомбардировщиков и истребителей. Иван всё это сделал в 00 часов. Горело всё. Склады и самолёты взрывались, орудия сгорели и искорёжило, казармы с лётчиками и пехотой горели тоже очень хорошо. На этом мы решили, что наш рейд в сторону Ржева закончен. Немцы не скоро придут в себя. На аэродроме сгорело около 50 лаптёжников и столько же мессеров. Орудия мы не считали – много. Танков как мы считали ранее разных модификаций около 400, живой силы пёхом минимум две дивизии.
Мы по дороге поймали одного очумелого гауптмана, напоили его водкой и тот поведал, что он увидел на дороге – разорванные в клочья трупы, разорванные на части танки и автомобили. Всё это лежало вперемешку горками. Сам гауптман был весь седой. Могу себе представить, что он там пережил. Ну да их никто к нам не звал. Мы решили захватить этого немца с собой. Напоили его до без чувствия. Придя к самолёту, и загрузившись в него, с Судоплатовым разрешили всем принять «грудь» по стакану водки, если кому-то будет плохо при взлёте. Что они и сделали. Судоплатов и наши парни не стали. Выпили по рюмочке чисто за успех операции. И я запустил двигатели. И через минуту мы были на аэродроме под Москвой.
Глава 14. «Разбор полётов» и планирование следующей операции.
С аэродрома я и Судоплатов поехали в Кремль, а все остальные были отправлены в казармы военного училища, отдыхать и приводить себя в порядок.
В Кремле нас ждал Сталин и Берия. В приёмной нас встретил Поскрёбышев и проводил в кабинет Сталина. Когда мы зашли в кабинет, Сталин вышел из-за стола и пошёл навстречу. Подойдя протянул руку и поздоровался, не давая начать ему доклад и сказал.
– Мы тут с Лаврентием вон сидим и слушаем радио немцев, через переводчика. Такого визга Геббельса я ещё не слышал. Он обвинил нас в бесчеловечности и нарушении всех возможных и невозможных международных норм. Как там Вы русские говорите – Чья бы корова мычала……
Я не выдержал и сказал:
– Товарищ Сталин, а их к нам никто и не звал. Одни их концлагеря и еврейские гетто чего стоят. Я уж не говорю о других зверствах. Жгли и будем их выжигать как самых дрянных тараканов и клопов до самого Берлина.
– Тут Вы конечно правы товарищ Иванов. Вашими подвигами мы наслышаны от немцев. Нам и подсчитывать не надо их потери. Они сами подсчитали и объявили траур. Вашей группой пятнадцать человек уничтожены полностью с командованием и всей техникой три танковые дивизии, четыре пехотных дивизии. Полковые батареи и склады с боеприпасами, склады горючего, сто самолётов с их лётчиками. Фактически Вами уничтожена вся Ржевская группировка противника и наступление немцев остановлено под Ржевом. У нас есть время для перегруппировки сил и стабилизации фронта в этом направлении. А сколько жизней наших бойцов и командиров Вы сохранили, тут и говорить нечего. Большое человеческое спасибо. А что Вы скажете товарищ Судоплатов? Как сработала группа?
– Товарищ Сталин, группа сработала на отлично. Главное в этом деле было верно всё спланировать и организовать. У нас это напоминает планы Суворова и Кутузова и их гениальное исполнение.
– Что верно то верно. У Вас товарищ Иванов мышление не простого командира, а по истине Суворовское. Я тут подумал, мне эта мысль и ранее приходила в голову – нам надо учредить государственные награды в честь таких наших знаменитых предков. Что скажете товарищ Иванов?
– Я товарищ Сталин думаю, что Вы правы. И думаю, что кроме награды имён Суворова и Кутузова можно учредить ордена Богдана Хмельницкого, и Александра Невского. А для моряков ордена Ушакова и Нахимова. Ведь операции разные и командный состав разный.
– Да, верно говорите. Лаврентий, а что ты молчишь?
– Да всё верно Вы говорите товарищ Сталин. Пришло время для учреждения этих наград. А действия группы вне всяких похвал. После этих слов Сталин вызвал Поскрёбышева и сказал:
– Соберите наших видных художников и к завтрашнему дню прошу предоставить мне примерные рисунки на учреждение новых орденов для высшего и среднего командного состава и подумайте над новыми наградами для бойцов и сержантов.
А пока товарищи пройдёмте в кинозал и просмотрим фильм, снятый вашим оператором. Он у Вас с собой?