В день прилёта, а прилёт самолёта ожидали в 11 часов. Мы экипировались с утра и незаметно заняли исходные позиции. За 10 минут до посадки самолёта, а их было три – один с пассажирами и два сопровождающих. Сопровождающие уходили на аэродром подскока в район Лазаревской. Так вод на момент посадки охрана аэродрома, командование первая семёрка захватывает. Я со второй семёркой захватываем пассажиров и самолёт.

Так мы и сделали. Одетые в маскхалаты, мы незаметно сняли часовых и охрану по периметру. На захват командной вышки ушли два спеца из группы. Когда я увидел заходящий на посадку самолёт, то поступил доклад, что аэродром в наших руках, только почему-то охраны в два раза больше оказалось. Решили выпустить из самолёта всех с охраной, а потом тихо всех снять, без применения особой физической силы к охране. А главных пассажиров взять в плен. Что мы фактически в течении двух минут и сделали. Только вот важных пассажиров оказалось два, а не один. Вместе с Берией прилетел Сталин. Когда мы всех положили и появились с размалёванными «рожами» перед Берией и Сталиным, то они опешили и ничего не ответили на наши слова «Вы захвачены в плен» не смогли ответить. В это время к нам подошёл Судоплатов и доложил, что спецгруппа провела учебное задание по захвату аэродрома и самолёта с пассажирами.

Сталин, придя в себя, спросил у Судоплатова и меня:

– Сколько было охраны и сколько было нас?

Ответить дали мне:

– Товарищ Сталин. Охрана аэродрома составляла два взвода войск НКВД. Наша две группы составляли по 7 человек в каждой. Охрана аэродрома и самолёт взяты без единого выстрела.

– Ну что Лаврентий, что скажешь о работе своих людей из охраны? Если бы это были немцы, мы бы связанными летели в Берлин. А твои люди – это не простая пехота.

Берия только пожал плечами и сказал:

– Но выучка группы Иванова- Судоплатова выше всяких похвал. Можно теперь и не проверять их работу. Мы её увидели.

Затем мы все проехали на базу где Сталин спросил меня:

– Скажите товарищ Иванов, как Вы видите применение Вашей группы сейчас?

И я ответил:

– Товарищ Сталин, зная какое сейчас положение на фронте, я предлагаю следующее: На Ржевском выступе собираются проводит операцию, зная из наших разведданных они эту операцию назвали «Смерч», которая ставит задачу окружение войск Красной Армии под Сухиничами. И я показал на карте положение войск. Немцы сосредоточили подо Ржевом большое количество танков, авиации, артиллерии и живой силы. Наши войска в три раза меньше, а по танкам и самолетам в 5 или боле раз меньше. Нам не выдержать этот удар. Вот тут есть высота «200», на неё и нацелены войска фашистов. У немцев здесь сосредоточено около 13 дивизий – пехотных, танковых. Предлагаю опередить немцев и нанести в их тылах за день до их наступления или перед самым началом за минут тридцать, массированную минную атаку на технику и живую силу. Примерный план я могу предоставить хоть сейчас, но он и будет примерным, т.к. на месте могут быть какие-нибудь помехи или преграды и их мы только там сможем просчитать. Затем считаю необходимым нанести удар в тылах противника в районе ж.д. станций от Тихорецка до Котельниково. Там сосредотачивается 4 танковая армия Гота, повышибать танки там, а затем нанести удар по Корпусу Гейме. Там стоят румынские дивизии, которые нацелились на Краснодар, тем самым мы поможем обороне в направлении Новороссийска. Вот примерно такие задачи я вижу на июнь – август 1942 года. Сейчас у нас середина мая. Нам как раз хватит времени нанести упреждающие удары. И этими ударами мы стабилизируем обстановку на фронтах. Поможем нашим войскам подготовится к решительным действиям с наступающим уклоном.

– Вам бы товарищ Иванов в генеральном штабе работать. Мыслите Вы масштабно. А это похвально, но сможет ли ваша группа такими малочисленными силами проделать то что Вы нам сказали? Это задачи под силу армиям, дивизиям, корпусам. А вы хотите неполным взводом это всё сделать.

– Товарищ Сталин, а мы не собираемся воевать в окопах. Наша задача – внезапно нанести мощные удары и скрыться. Нанести и скрыться. Не вступая в затяжные позиционные бои.

– Ну что же. Тогда сейчас, Лаврентий, вызывай сюда начальника генштаба и командиров фронтов на чьих участках будет работать группа «Мираж».

К вечеру все названные Сталиным командиры собрались на базе в глухом бункере где обсудили данные планы. Поставили задачи, установили позывные и сроки. И Сталин постановил выход группы через два дня в район Ржева. Нашу группу я решил с применением небольшой хитрости перекинуть в леса под Ржев. Когда мы сядем в самолёт, я дам команду Ивану, и он наш самолёт перекинет под Ржев. Минуя линию фронта. Исключая таким образом случайность нападения вражеской авиации или огонь зениток. Я Сталина и Берию попросил летчиков не назначать. Мы сами можем самолётом управлять. Если что- самолёт в тылу у немцев спрячем для последующего вылета после операции. Сталин не возражал.

Глава 13.1. Первое задание.

Через два дня, после подготовки. Я тайно встретился с Иваном. Побывал на нашей базе. Через Кунг мы просмотрели в реальном времени позиции немцев подо Ржевом. И наметили места для применения нашей взрывчатки по уничтожению бронетехники врага и живой силы. Мы подсмотрели и подслушали планы немцев в их штабах, где узнали, когда и на каких направления выдвинутся танки и пехота немцев. Подобрали подходящую местность. Попросил Ивана подготовить пятилитровые емкости для изготовления Напалма для сбрасывания её на позиции немцев – на их штабы, танки, казармы, аэродромы. Сброс Напалма будет лежать на Иване, по моей команде. Рассказал Ивану по трём основным направлениям работы нашей группы. На нашей базе я затарился в вещмешок радио взрывателями к МОНкам. И вернулся в Сочи на базу.

В эту же ночь мы загрузились в самолёт. У каждого было на себе и при себе не меньше 50 кг. груза. По десятку МОНок у каждого, своё оружие, рации, аптечки, боеприпасы. Я предупредил всех, что при взлёте может быть помутнение и потеря сознания, т.к. я своеобразно управляю самолётом. Это для того чтобы немцы не зафиксировали наш взлёт и посадку. Не знаю поверили они мне или нет, но мне как-то было всё равно. Всё равно поверят, так как почувствуют на себе наше передвижение. Двигатели самолёта я запустил, так – для видимости. Мои то парни всё прекрасно поняли меня.