Габи вскрикнула и захныкала, пытаясь отползти, поэтому я наконец отлип от неё.

— Габи, — выдохнул я, проводя по дергающемуся члену. Перед глазами появились яркие вспышки, и я закрыл их, пытаясь отдышаться.

— Что ты сделал со мной?! — обессилено спросила Габи, опустив ноги.

— Не говори, что тебе это не понравилось, — лукаво улыбнулся и нарочито медленно облизал свои влажные губы.

Она закрыла лицо руками и застонала.

— Прекрати это делать! — взвизгнула она.

— М-м, почему же?! — прохрипел я, ложась на неё сверху. — Мне понравилось сосать, лизать и ласкать тебя, Габи. Ты попала, я теперь буду делать это каждый день.

Я специально тянул её имя, зная, что ей это нравится. Она не признавала этого, но я видел по блеску её чёрных глаз каждый раз, когда её имя слетало с моих губ. Она раздвинула пальцы и посмотрела на меня сквозь них.

— Никогда ничего подобного не испытывала, — смущенно призналась она.

— Значит будешь теперь постоянно испытывать, — проворковал я, довольный собой.

— Я ещё не дала своего согласия на переезд, — возразила она и потянулась за одеялом.

Я поцеловал её ладонь и лёг сбоку от неё, подперев кулаком голову. Видимо пришло время очередных откровений. Почему именно секс в нашем случае способствовал задушевным беседам?! Это уже традиция послеоргазменных бесед по душам.

— Габи, мне нужно будет уехать раньше. Через неделю, — признался я, положив руку ей на живот.

Она замерла и повернула голову ко мне.

— Но… Как же так… Почему так быстро?! — растерянно просипела она, облизнув свои губы.

Мой взгляд переместимся на них и член вновь дёрнулся, подтверждая свою готовность. Но нет, нельзя. Не сейчас во всяком случае.

— Состояние мамы ухудшилось. Я должен быть с ней. На этой неделе поговорил с преподами и мне дали добро на досрочную сдачу всех тестов. Поэтому я не маячил перед тобой после конкурса, занимаясь учёбой.

Всё это время я не давил на неё с разговорами о переезде. Я дал ей возможность самой решить, взвесив все «за» и «против». Моё стремление провести с Габи всю оставшуюся жизнь не изменилось, но я запретил себе наседать на неё или начать манипулировать. Мне не хотелось потом всю жизнь сомневаться, что она со мной только потому, что я вынудил её.

— Мне очень жаль, — тихо отозвалась она. — То есть ты уедешь и больше не вернёшься?

Моё сердце замерло. Мне не понравился её вопрос.