— Ты слышала. Ты, я, музыка, сцена, танец.

Нет!

— Нет! — мой ум просто отказал, выдавая мысли без ретуши или хоть какого-нибудь мало-мальски значимого дополнения.

— Да.

— Нет! Ни в коем случае!

— Совершенно точно и непременно, — широко улыбнулся Оливер и придвинулся ближе ко мне.

Моё дыхание стало сбивчивым и неровным, ладони вспотели, а перед глазами появились яркие вспышки. В ушах только и звучали перешёптывания моих соперников, когда я рухнула на паркет три года назад. Зажмурилась, чтобы…

Да хрен его знает, зачем я это сделала! Ведь это ничерта не помогает ни избавиться от голосов в моей тупой голове, ни успокоить моё несчастное и глупое сердечко!

— Габи, посмотри на меня, — мягко, но требовательно прошептал Оливер и коснулся моего плеча.

Одернула его и отступила на шаг назад.

— Не прикасайся ко мне! Ты всё подстроил! Задабривал меня своими вениками и пудрил мозги сообщениями, а сам втихую за моей спиной всё решил за меня! Но как?! Ты ведь здесь не учишься и не мог влезть со своей гениальной идеей! — заорала я, обрадовавшись, что мой голос вернулся и способность повышать децибелы за секунду тоже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ну… Как тебе сказать, — потёр он подбородок, смотря куда-то за мою спину. — Скажем так, у меня были сообщники.

Я прищурилась.

— Джойс! Ну, конечно, — догадалась я, раздосадовано покачав головой. — Ты и ей мозги запудрил?! Как вообще Трэвис допустил это?!

— Он был не против, — широко улыбнулся Оливер.

Я открыла рот, но поняла, что слов нет. В смысле не против?! Это как?!

— А Диего?! — просипела я.

— Аналогично.

Мне показалось, что земля подо мной задрожала и вот-вот разверзнется, и поглотит меня.

— Зато я против! Что, вообще-то, важнее мнения всех остальных, не так ли?! Ведь это мне выходить туда, правда?! Ведь это меня никто не спросил, да?! Негодяи! Я вам всем это ещё припомню! — смело заявила я и в руках появилось столько силы, что сдерживать себя было бы кощунством. Поэтому я начала молотить слишком весёлого и самоуверенного Оливера по груди. Он не сопротивлялся, подставив себя под мои удары и продолжая довольно улыбаться.