— Волнуетесь, значит, — повторил доктор Камерон. Замерев на полушаге, Марти в ужасе уставился на него.

— Волнуюсь? Волнуюсь!Это так, по-вашему, называется? Да я в отчаянии! Сними случилась беда, я это точно знаю. Они ранены.Они лежат где-то, бездыханные,в лужах крови! — Внезапно глаза его вспыхнули. Заломив руки, он грозно выпрямился. — Я спасу их. Точно.Я нагряну и выхвачу их из лап злодеев. Но я должен выяснить, где они. Так неудобно...

Дверь распахнулась. Марти сердито обернулся, готовый ошпарить злыми словами всякого, кто осмелился прервать его страдания.

Но на пороге стоял Джон — высокий, сильный, невероятно внушительный в своей черной кожанке. По исцарапанной смуглой физиономии при виде Марти расползлась улыбка шире Атлантики. Из-за спины агента ухмылялись сбившиеся в проходе Рэнди с Питером.

Марти с детства не умел воспринимать чужих эмоций. Ему потребовалось немало времени, чтобы усвоить: поднятые уголки рта — это улыбка, обычно счастливая, а нахмуренные брови обозначают печаль, гнев или любое другое неприятное чувство. Но сейчас даже он ощутил: друзья не только рады его видеть, но и очень торопятся куда-то, словно заглянули к нему всего на минуту. И хоть они и бодрились, дела обстояли паршиво.

— Вот и мы все, Марти! — провозгласил Джон, заходя в комнату. — Как здорово снова тебя видеть! И не надо было за нас волноваться.

Марти гикнул от избытка чувств, потом опомнился и скорчил гримасу.

— Давно пора, кстати. Надеюсь, вы здорово провели время. — Он вытянулся во весь свой невеликий росточек. — А я, между прочим, вегетирую в этом тоскливом морге, в обществе одного этого... этого... — Марти пронзил взглядом доктора Камерона, — шотландского цирюльника!

Камерон хохотнул:

— Как видите, наш пациент в добром здравии. Думаю, скоро он оправится совсем. И все же берегите его. А если вдруг появятся головокружения и тошнота — немедленно проверьте голову.

Марти запротестовал было, но Джон, рассмеявшись, обнял его за плечи, и тот только с ухмылкой окинул друзей взглядом.

— Ну, вы хотя бы вернулись. И, кажется, целы.

— Это точно, малыш, — согласился англичанин.

— Спасибо Рэнди и Питеру, — добавил Джон.

— Джон, по счастью, был не против, чтоб его спасли, — объяснила Рэнди.

Агент хотел было отстраниться, но не успел он шевельнуться, как Марти вдруг обнял его, притянул к себе и, стиснув напоследок, отпустил.

— Господи, Джон, — проговорил он сдавленным голосом, — ты меня напугал до чертиков.Как я рад, что ты живой. Без тебя все не так. Я уже совсем уверился, что ты помер. Слушай, ты бы не мог вести сидячий образ жизни?

— Вроде тебя? — Синие глаза агента весело блеснули. — Это ты, между прочим, получил по голове во время взрыва в институте, а не я.

— Я знал, что ты об этом вспомнишь. — Марти вздохнул.

Когда доктор Камерон распрощался и вышел, трое растрепанных и вымотанных агентов попадали по креслам. Марти залез на койку, соорудил из заботливо взбитых подушек большой белый курган и улегся на него, точно толстенький падишах на ватном троне.