Ирейн тихонько вздохнула с облегчением — буря миновала.

Ну, что сказать? Это было скучно, солнце припекало, неимоверно хотелось есть и, вместе с тем, вылить дорогущее и кислющее вино на голову излишне говорливому корольку Остари — вот какой Ирейн сблизи виделась большая политика.

Нет, драконам, конечно, скучать не приходилось — они говорили о мире, чести и справедливости, о значимости текущего мероприятия, ужасах войны и и благах, которое принесёт миру подписание договора, о Человеческом Содружестве. Как знать, что там у остальных, а особенного воодушевления в эмоциях Тира Ирейн не улавливала: внешне серьёзный, пафосный, велеречивый и величественный, в душе он был сосредоточен, как она при составлении скучного отчета. Изредка он сжимал её руку успокаивающе или отправлял в её сторону волну положительных эмоций, но в остальном не отвлекался — но да оно и понятно.

Казначей и вовсе работал языком, не покладая орудие производства — в смысле, трепался, как не в себя. Тон его голоса сменялся столь часто, что у Ирейн язык так и чесался съязвить что-нибудь насчет театра, в котором ему самое место. К сожалению, она и сама постоянно находилась под перекрестьем внимательных взглядов, потому освежающих пикировок с серым драконом не предвиделось. Её фразы, строго регламентированные матушкой Му, звучали так: "Знакомство с вами — честь для меня", "Спасибо", "Признаться, не знаю, что сказать на это", "Вот как?" и "Безумно интересно". Их можно было перемешивать в произвольном порядке, но додумывать что-то свое не стоило.

Впрочем, надо отдать должное хранившим Ирейн драконам — большего и не потребовалось. Матушка Му в этом смысле оказалась вообще находкой.

Во-первых, её советы были как нельзя кстати: воображаемая черная жаба, восседавшая на голове Верховного Жреца Бордони, помогла Ирейн стойко выслушать лекцию о месте женщины в обществе и даже получить благословение, не засветив вышеозначенному сановнику в глаз. Она даже сумела с улыбкой выродить благодарность, воображая, как чёрная жаба обзавелась витой трубкой и курит, эпизодически стряхивая пепел на жреческкие одежды. Также отменно сработали рекомендации в случае с королём Луока, ещё одного карликового королевства. Мужик был такого типа, какому обычно Ирейн в долг не наливала, но все равно своим происхождением весьма кичился и все норовил посочувствовать Ирейн, мол, "тут все, должно быть, выглядит необычно — после вашего-то Медвежьего Угла". Ирейн было вспылила, но потом представила мужичка голым — как трусится его пузо, как волосаты его кривые ноги — и дело пошло на лад. Как-то так выходит, что короли, лишённые своих роскошных одежд, мало чем отличаются по сути своей от постоянных посетителей её трактира. И какой же смысл на него злиться? Так что Ирейн вполне искренне улыбнулась недовольному чванливому колобку и поблагодарила за заботу. Впрочем, в следующий момент в разговор вмешался Тир, и человечий самодержец тут же укатился, поминутно кланяясь.

Во-вторых, ум у матушки Му был остер, как бритва, и пользоваться им она не стеснялась, столь талантливо балансируя на границе меж хамством и вежливостью, что Ирейн только и оставалось, что диву даваться.

В-третьих — и это было самое важное! — в перерывах между разговорами, делившимися преимущественно на скучные или бредовые, драконица успевала вставлять комментарии, от которых Ирейн порой только чудом не принималась хохотать. Хотя вообще-то, если подумать, большинство этих высказываний были не совсем — или совсем не — смешными.

— Это — королева Бордони, Эвалетт Девственная. Она — большая поклонница пауков, особенно ядовитых, потому прислуга у неё сменяется раз в пару недель. Ну, а ещё у неё есть несколько прекраснейших служанок-фейри, которые ночами, так сказать, хранят её девственность. Нравятся мне эти формулировки…

— Наместник Бажен-Шабского содружества городов. По-своему очаровательнейший тип, любитель поэзии и искусства. Он не встает с кровати, пока мажордом не прочтёт ему стихотворение или не исполнит балладу. Не самый дурной типчик, с ним есть о чём поболтать. Я знакома с его любовницей, куртизанкой Малазини, лучшей танцовщицей по эту сторону пустыни Хо — или одной из, как минимум. Поразительная особа, жаль, что её здесь нет — но она никогда особенно не интересовалась такими сборищами.

— Вон там стоит король Остари, Алакан. Готовься морально: он не умолкнет, пока не поведает все возможные подробности о своей новой коллекции отборнейших перламутровых улиток. К слову, оцени иронию: видишь, как он любезничает с министром по внешним делам Ликарии? Словно и не прикончили, воюя друг с другом за никому не нужный остров, пару сотен тысяч человек. Ох уж эта политика: кому-то дохнуть в окопах, кому-то — звенеть бокалами.

— Это — король и королева Наури. Милые люди, помешанные на благотворительности. Им можно, за них в любом случае правит Палата Купцов.

— А вот и король Ликарии, Гэри. Очень симпатичный молодой человек, верно? Он перед войной казнил большую часть своих дальних родственников, записав их в низложенные аристократы. Свою двоюродную тетку, герцогиню Брильо, он приказал разорвать волами на глазах у её младшего сына, Брандана. Я немного её знала — отменная была ведьма, и детей её жаль тоже, особенно маленькую дочь. Но политика — она такова…

— С этим человеком будь вежлива. Первосвященник Остари — не та фигура, которую стоит игнорировать, да и собеседник он получше своего правителя. И в постели, будем честны… впрочем, это уж тебе проверять не придётся, но я — оценила.

— Этой даме улыбнись. Любовница короля Ликарии, сжившая со свету уже третью королеву. Большая любительница роз — лучшие сорта на человечьей половине материка, безо всякого преувеличения. Весьма интересная особа.

И все в таком духе.