— Имеет смысл. И поскольку я хочу пару, я прислушаюсь к твоим словам. Спутницу жизни, а не просто хорошо провести время. Я могу только молиться, чтобы она была среди женщин в эту горячку.

Лэнс закатил глаза.

— Расслабься, щенок. Это первый тур твоей первой схватки. Время ещё есть.

— Из любопытства, почему ты перестал… взаимодействовать с людьми? — спросил Бринн, переводя взгляд на Лэнса. Кай и Зейн тоже пристально смотрели на него.

— Потому что все, что только что сказал наш король, правда, — он повернулся к Зейну. — Мы закончили? — спросил он, с нетерпением ожидая окончания разговора.

Зейн поднял презервативы и бросил их обратно в Лэнса. И снова сработали его рефлексы, и он поймал их.

— Мы сейчас, — Зейн ухмыльнулся ему. — Мне нужно с тобой поговорить, — он несколько мгновений удерживал взгляд Лэнса. — Остальные свободны.

Остальные вышли. Зейн подождал, пока уйдёт последний, прежде чем повернуться к Лэнсу.

— Я рад видеть, что у тебя всё идёт лучше, — сказал его король, понизив голос. — Я волновался. — Мужчина повернулся к нему лицом. — Мне было больно смотреть, как ты тоскуешь по женщине, которой у тебя никогда не было.

Блядь!

Он не хотел заводить этот разговор. Конечно, не с Зейном. Только не снова. Мужчина мог быть другом… одним из его лучших друзей, но он всё ещё был королем. Говорить своему королю, чтобы он пошёл и трахнул сам себя, было неприемлемо. Раньше ему сходили с рук подобные выходки, но те дни давно прошли. Под этим мостом утекла тонна воды. Возможно, слишком много, чтобы когда-либо полностью преодолеть это, но он попытается.

Глаза Зейна потемнели. Их взгляд был направлен на него.

— Я знаю, что облажался, когда показал тебе те фотографии Стефани и её детей. Когда я показал тебе её и волка, играющих в счастливую грёбаную семью, но это нужно было сделать, — он остановился. — То, что ты отреагировал так в тот день, не было совпадением. Возможно, я мог бы распланировать события немного лучше.

Лэнс кивнул. Это было чертовски точно. Зейн показал ему фотографии как раз перед тем, как отправился на спарринг со своим лучшим другом Гриффином, и в итоге он убил самца, как безжалостный ублюдок. Он перерезал ему горло, ни секунды не колеблясь.

Слава богам, мужчина ожил. Опять же, это был Гриффин, если кто-то и мог воскреснуть из мертвых, то это был он. Этого всё равно не должно было случиться, и хотя он знал, что мужчина хотел как лучше, он хотел, чтобы Зейн прекратил своё дерьмо.

— Подожди минутку, — сказал Лэнс, поднимая руки. — Если ты планируешь показать мне снимки с их последнего семейного праздника, можешь меня не беспокоить. Я в порядке… Я покончил с этим.

В смысле, не очень. В смысле, этого никогда не случится.

Стефани, возможно, и была его отчуждённой парой, но она была его парой. Какая отвратительная удача — понять, что она значила для него, но только тогда, когда было уже слишком поздно обладать ею. Жизнь была так несправедлива.

Лэнс понял, что поступил неправильно, что он был первоклассным мудаком. Он зашёл слишком далеко, пытаясь вернуть её. Это были мрачные дни. Это не оправдание, но они были мрачными. Кромешная тьма. Он был рад, что смог оставить их позади. Он никогда не сможет полностью двигаться дальше или забыть. Он не хотел. Поступить так означало бы снова попасть в ту же ловушку.

— Я не собираюсь больше показывать тебе фотографии или читать лекции, или что-то в этом роде. Ты знаешь мои чувства.