- О да, - протянул Смит, - Наши правители это сразу поняли, и сложили лапки. Синекожие знали, чем шантажировать: "без шума спуститесь в преисподнюю, и ваши дети останутся жить на поверхности, смогут видеть небо". И сначала ведь речь не шла о том, что это навсегда.

  Последние слова Смит провыл, как раненый зверь. Я уже думал, что у него какой-то приступ. Но тут он неожиданно хихикнул.

  - Впрочем, эти гуманисты устроили пару показательных Рагнарёков. Чтобы не рыпались. Я помню, что они сделали с Новым Орлеаном.

  Я сурово посмотрел на него.

  - Иногда надо пожертвовать тысячами, чтобы спасти миллионы. После Нового Орлеана регулярные армии большинства государств сложили оружие. Это сохранило миллиарды жизней.

  - Ага, сохранило. Для преисподней. А продолжения на поверхности я уже не застал. Что дальше-то было? Точечное выжигание непокорных лазерами?

  Я нахмурился.

  - Было трудное построение нового мира. Тяжелая работа. А почему Вы спрашиваете? Насколько я понимаю, в Хельхейме транслируют передачи внешних телеканалов.

  Смит досадливо махнул рукой.

  - Да, Вы мне тут будете рассказывать! Вы думаете, я верю хоть слову из того, что там говорят? Хренова пастораль, лев с ягненком, возлежащие рядом. Тошно смотреть. Да не бывает такого мира! Мир - это борьба, кровь, мольбы поверженных, радостные крики победителей. Вот что такое настоящий мир. И другого нет и быть не может.

  - А вот это все, - он прочертил в воздухе скрюченным пальцем дугу, - это все - бутафория. Это означает только, что настоящие хозяева, победители, настоящие мясоеды спрятались за этой декорацией и хихикают над нами оттуда.

  Смит повернулся ко мне.

  - Я готов простить эту глупую девочку, ибо не ведает, что бормочет. Ее так научили, индоктринировали. Насыпали мусор в ее пустую красивую головку. Но вот Вас и таких как Вы, Джексон, я никогда не прощу. Вы все понимали и сознательно встали на сторону врага. Как внутренняя охрана в лагерях смерти в гитлеровской Германии. Вы считаете, что неплохо устроились. Еще бы! Вы тут сорок лет трахаете наших дочерей и внучек, которые Вам самому в дети и внуки годятся. Но возмездие всегда настигает, всегда!

  -Вот Вас, Смит, оно и настигло.

  Смит в бешенстве затряс губой. Потом он шумно сглотнул, задыхаясь. Воспользовавшись его вынужденным молчанием, я сказал:

  - Хорошо устроился, говорите? А Вы может себе представить, каково было нам, считанным миллионам взрослых вегетарианцев, вдруг в одночасье оказаться ответственными за миллиарды брошенных вами детей? За целый мир, для поддержания которого в сколько-нибудь удовлетворительном состоянии требовалось на порядок больше народа? Хорошо еще, что Гости согласились нам помочь. Но даже при их помощи первые десять -пятнадцать лет, пока выросло и выучилось первое поколение, оказались настоящим адом. Пока Вы в Хельхейме на всем готовом корчились от злобы, мы вкалывали по-черному, мы спасали этот мир!

  Смит опустил голову на руки.

  - Знаете, Джексон, сколько народа там покончило с собой? А сколько кончает сейчас? Без детей, без работы, без будущего людям просто незачем жить. Особенно жалко молодых. Тех, кто туда попал в десять, двенадцать лет... У нас, тех, кому за шестьдесят, хотя бы воспоминания остались, а у них - ничего...

  Он резко встал на ноги, немного напугав меня.

  - Ну все, хватит, взбодрили Вы меня. Пошли к профессору Рэббиту.