– …Главный зал Центрального вокзала Нью-Йорка. Сообщение о стрельбе… Десять-шесть.

– Она просит его ничего пока не предпринимать, – сказала Кертис. Их машина подползла чуточку ближе к первой каменной опоре на въезде в город, той самой, с которой за несколько дней до этого сняли труп.

Вновь вернулся женский голос, напряженный и торопливый:

– Сорок два Чарли. Тридцать четыре Бой. Тридцать четыре Давид. Десять-тридцать девять Кью…

– Что это? – спросила Бакстер.

– Насколько я понимаю, диспетчер, не зная в точности, что происходит, снаряжает подмогу.

– Центральный вокзал, главный зал. Вооруженный преступник взял заложника… возможно, убил.

– Что, черт возьми, происходит?

– Десять-пять, – произнес какой-то полицейский, выражая то же чувство в цифрах.

– Мертвый заложник уже не заложник, – сказал Руш, – а труп.

Из слов диспетчера ничего понять было нельзя. Она явно хотела сообщить патрульным подробности, но не могла сделать этого по открытому каналу, который мог прослушать любой владелец рации за каких-то тридцать долларов.

– Десять-шесть… Центральный вокзал. Десять тридцать девять Кью… Десять-десять Эф… Десять-тринадцать Эф… Десять-одиннадцать Си…

– Объявляет тревогу, – прокомментировала Кертис, – объявляет боевую готовность агентам в штатском.

– Вооруженный преступник. Применение огнестрельного оружия! – продолжала диспетчер без всякой на то необходимости.

Потом приняла еще одно сообщение, передатчик уловил несколько резких щелчков в ее наушниках и послал их в эфир.

– Подтверждаю: десять-десять Эс. Преступник привязал себя к трупу.

– Привязал себя к трупу? Может, это один из наших, а?

Кертис включила сирену.

– Прошу прощения, Бакстер, но у меня такое ощущение, что вам придется задержаться здесь с нами подольше, – сказал Руш и повернулся обратно к Кертис, – поехали через мост, а потом… что вы делаете?!

Кертис резко вывернула руль, выехала на встречку и стала лавировать среди двигавшихся по трем полосам машин, ныряя в крохотные промежутки между ними. Потом покатила по пешеходной зоне у Сити-Холл-парк, распугав торговцев и туристов, которые отвечали ей неприличными жестами, отпрыгивая с дороги. Завизжали шины, машина резко взяла влево, потом крутанулась вправо, пахнув облачком горелой резины, и рванула к Бродвею.