– Да.

– Буду через три минуты.

Отключившись Захаров взглянул на Голикова: – Меня вызывают на пожар. Я тебя сейчас здесь высажу, езжай домой и жди меня. Как освобожусь продолжим поиски.

– Сергей Владимирович! Товарищ капитан! Можно с вами? Я слышал там спасатель пострадал, значит и ему замена нужна. – умоляюще глядя на командира запросился Иван.

– В твоем-то состоянии?

– Товарищ капитан. Для работы у меня состояние нормальное, а дома я точно с ума сойду.

Захаров пристально посмотрел в глаза лейтенанту, и достал телефон: – Диспетчер. Спасателя не ищи. Я еду с лейтенантом Голиковым.

На окраине города, в глубине яблоневого сада горел старый, двухэтажный, деревянный барак, лет пятьдесят назад переданный горисполкомом под детский интернат. Прибыв на место Голиков, не теряя ни минуты бросился помогать эвакуировать детей из пылающего здания. Захаров занял место командира расчета. «Скорые», одна за другой, с ревом, подлетали на место трагедии, забирали пострадавших, и мчались обратно в город. Не смотря на все усилия пожарных огонь не уменьшался в мгновение ока «пожирая» высохшее за десятилетия дерево. В пламени был почти весь второй этаж, огонь и снопы искр вырывались сквозь разорвавшийся шифер. Спасатели понимали, что здание уже не сохранить, а потому основной упор делали на спасение людей, и на то, чтобы пожар не распространился дальше.

– Все? – через полчаса спросил Голиков, передовая в руки врачей сорок восьмого ребенка.

– Там еще Танька осталась. – пискнул, стоявший рядом с воспитателями, мальчик.

– Где, там?

– В комнате – малыш показал на одно из окон второго этажа. – Я видел как она в шкаф спряталась.

Иван, не задумываясь бросился к подъезду.

– Голиков стой! Немедленно вернись! – закричал Захаров, но лейтенант его уже не слышал.

Вбежав по дымящейся лестнице на этаж Иван, прикрыв рукавом нижнюю часть лица, стал, сквозь огонь, пробираться к комнате. «Третье окно значит и третья дверь. Ага. Одна, вторая, вот и она». Выбив плечом горящую дверь Голиков вбежал в, наполненную дымом, комнату. В шкафу, как и говорил мальчик, лежала пятилетняя девочка. Укутав обмякшее тело ребенка в брезентовую куртку, Голиков поспешил к выходу. За те секунды, что он пробыл в комнате, огонь охватил уже весь коридор. «По лестнице или через окно? – быстро соображал лейтенант. – Через окно. Прыгать на землю с ребенком нельзя, а пока внизу сообразят, растянут тент время будет упущено. Счет идет на секунды. Будем прорываться.» – Приняв решение Иван, по крепче прижал к себе девочку, опустил голову, и шагнул в бушующее пламя.

Внизу все, с замиранием сердца, ждали развязки. Пожилая уборщица тихо шептала молитвы, по закопчённым щекам директора интерната катились слезы. Спасатели направили струи воды на лестничную клетку. И вот, через томительные три минуты, из клубов дыма вынырнула фигура Голикова. Персонал детдома разразился радостными криками.

– Жива? – бросилась к лейтенанту бригада «скорой».

– Жива. Без сознания только. – с трудом разлепляя обожжённые губы ответил Иван. Уже на руках врачей девочка открыла глаза, улыбнулась и тихо прошептала: – Папа я знала, что ты меня спасешь.

Когда ребенка унесли Голикова отвели к другой машине.

– Как вы себя чувствуете? – спросил врач, осторожно снимая с него шлем.