В голове возникла мысль, что проведение праздника может быть просто вынужденным обязательством, точно такой же повинностью, как приказ «Все подкрепления должны отправляться императору». Вот Флокьет и оказался в ситуации, когда больше ничего не остаётся. Праздник должен пройти, а значит, он его и проведёт, только аккуратно и незаметно. А потом скажет, что иной возможности не было из-за начавшегося в городе бунта.
Хм, то есть наместник просто прикрывает свой зад? А не перехитрит ли он этим сам себя? Имею в виду, Флокьет явно желает усидеть сразу на двух стульях — угодить столице и сдержать начавшийся мятеж. Получится ли? Не проще ли будет наметить одно направление? Хотя в нашей ситуации нет другого выхода, кроме как сосредоточиться на попытке хоть как-то успокоить людей! Ха-ха, а вдруг наместник считает, что праздник этому поспособствует?
В принципе… шанс есть. Насколько я знаю, празднование проходит не только на дворцовой площади. По всему городу выставят бесплатные бочки с выпивкой и организуют раздачу еды. По улицам будут ходить барды, власти устроят нехитрые состязания с большими наградами, маги станут колдовать на потеху толпе, а сионы и инсурии проведут красочные битвы, нацеленные на развлечение, а не на кровь.
Всё это время специально обученные люди будут провозглашать лозунги, восхваляющие Империю, а местные жрецы обязательно проведут священный ритуал Хореса, которым закончат церемонию.
Всё должно выйти весьма красиво, уж я-то знаю, ведь бывал на праздновании единения Империи каждый год своей жизни. Вот только… это я припомнил про столичные — таскольские — «развлечения». Что будет здесь? Так же? Вряд ли. Как минимум нужно убрать пункт с восхвалением Хореса!
После ухода гонца Витте, с руганью и матами, начал собирать людей, ломая уже согласованный график и вызывая злое ворчание. Но на мнение простых стражников все плевать хотели. Вот мнение офицеров было уже более важным, отчего Лициан даже периодически оправдывался, перекладывая вину на наместника. Аналогичным образом он быстро выступил перед группой из почти пяти десятков сионов (включая наших, спасшихся с «Кромолоса»). Это была половина всех сил стражи города, но вторая половина сионов сейчас находилась в патрулях и охране стратегических мест, не позволяя провести там очередные диверсии.
Витте заверил людей, что хоть Морбо и на грани бунта, но у мятежников нет никаких возможностей и ресурсов, чтобы представлять из себя серьёзную угрозу. Мужчина даже раскраснелся — так неистово махал руками и бил себя в грудь, уверяя, что если надо, лично возьмёт ружьё, помогая бравым защитникам города.
— Господин Витте, — вперёд выступил Кормус, сион и командир одной из групп быстрого реагирования. — Если мы сосредоточим бoльшую часть сил на дворцовой площади, то что случится с городом? Мы оголим все тылы и дадим мятежникам возможность ударить нам в спину! Кроме того, я и мои парни совершенно не верим в то, что утверждают люди Хауэра по поводу Челефи. Кашмирцы покрывают кашмирцев! Не мог этот выблядок просто взять и повернуть свои войска обратно, учитывая, что ему доносят о каждом чихе, который тут происходит! Это похоже на ловушку, и мы с размаха попадём прямо в неё!
— Думать, Кормус, это не твоя работа, — жёстко срезал его Лициан. — Позволь, сделай милость, заниматься этим тем, кто имеет вышестоящую должность или был назначен непосредственно приказом из столицы. Или ты считаешь, что наш Дарственный Отец сделал ошибку, назначив Рокстона Флокьета наместником Морбо?
Коварный ход — переложить ответственность на императора. Кто в здравом уме осмелится сказать против этого хоть слово?
— Я не говорил про ошибку императора, — вопреки моим предположениям, произнёс Кормус. — Я говорю про ошибку наместника.
«И вашу», — осталось невысказанным, но чётко слышимым.
— «Все рабы становятся королями, — процитировал Витте пропитанные лукавым цинизмом слова святителя Холгука, написавшего своё „Откровение о небе“, — как только работорговец отводит взгляд».
Смысл фразы был понятен всем, ибо она давно вошла в обиход, и означал лишь то, что глава стражи озвучивал ранее: не лезь в дела вышестоящих.
Мысленно усмехнувшись такой формулировке, я тем не менее, как и все прочие, был вынужден исполнять приказ, отчего вскоре присоединился к колонне солдат, направляющихся к дворцовой площади. Безусловно, Кормус прав. Уверен, это осознавал даже Лициан, но у него попросту не имелось другого выхода. Понимал ли это сион? Надеюсь — да, потому что иначе имелся риск раскола в наших рядах, что привело бы лишь к ещё бoльшим проблемам.
Благо ещё, что во время перехода, продолжая оставаться неподалёку от начальника стражи, я сумел собрать рядом и свою привычную компанию.
— Я слышала… — по дороге шептала мне Люмия, одновременно покручивая на пальце простенькое, украшенное рунами кольцо. Каждый раз, когда девушка на него смотрела, её щёчки наливались румянцем. Я уже был дважды зацелован за этот подарок, прекрасно осознавая, что Люмия, как и я сам, желает большего. Вопрос состоял лишь в том, когда у нас получится уединиться? — … что губернатор Брагис направил нам в помощь четыре колонны солдат.
— А я, — вклинилась Вивиан, которая примазалась к нашей группе, — что на Лунсо напали пираты из Серпорта, пользуясь неразберихой, которая у нас происходит.
Лунсо — это самый окраинный город Кашмира, стоящий на западе, возле моря Печали.
— Спокойствие, — улыбнулся я. — Всё это просто слухи — как хорошие, так и плохие. Вряд ли Брагис успел направить подкрепление, если ещё утром Витте обсуждал возможность написания ему письма с просьбой о помощи. Да и пираты, — покосился на огненно-рыжую Вивиан, — просто не успели бы среагировать. Проблемы у нас начались только вчера — не уверен, что даже в Ороз-Хоре уже в курсе, а ты говоришь про пиратов. Всё это требует времени.