– Никакое золото не сравнится с тем величием, которое ждёт нас после завоевания Константинополя. Весь мир вздрогнет, когда узнает, что мы взяли «второй Рим» – эту действительную столицу мира. Его богатства никогда не заменят исторической значимости победы для османов, которой прославится наше государство для последующих поколений. Ты не задумывался, отчего столица нашего государства без конца меняет своё место? А всё оттого, что мы её просто не нашли. Вот она – настоящая столица Османской империи, которая станет гарантом нашего могущества на протяжении последующих веков. Взявший её, увековечит своё имя в памяти потомков.
Халалу молодой султан нравился всё больше и больше. Его мужеству и решительности мог бы позавидовать любой умудрённый опытом государственный муж. Наряду со своей горячностью и присущей для всех османских султанов жестокостью, Мехмед обладал трезвым и прагматичным умом, позволявшим ему совершать великие дела. Халал понял, что это достойный сын своего отца и с некоторых пор проникся к нему уважением. Если раньше он мысленно предполагал возможное смещение Мехмеда, то сейчас, наоборот, стремился ещё более упрочить его власть.
Мехмед же, чувствуя в везире недюжинный ум и опыт, всячески приближал его к себе, позабыв о былых разногласиях. Султан хорошо запомнил, кто первым известил о смерти отца, расчистив ему дорогу на трон.
– А если тебе византийцы пообещают платить ежегодно большую дань, ты снимешь эту осаду? – вдруг спросил Халал, будто проверяя султана на прочность.
Мехмед с минуту подумал, но затем ответил:
– Всё на этом свете имеет свою цену, в том числе и этот город. Если мне щедро за него заплатят, то, пожалуй, сниму.
– Тогда назови размер дани и мы предложим её императору Константину.
Мехмед был явно не готов к такому вопросу. Он задумчиво посмотрел на Халала и сказал:
– А стоит ли? Дань, которую я собираюсь наложить, непосильна ни одному государству.
– Наше дело предложить. А там, как решат, – однозначно ответил визирь.
– Сто тысяч золотых византинов ежегодно,– сказал султан медленно.
Халал даже вздрогнул, услышав такую огромную сумму. Она действительно была непосильной.
– Я сегодня же передам твоё условие осаждённым, мой повелитель.
Временное затишье позволило византийцам укрепить стены в тех местах, где их смогла разрушить супер пушка. Джустиани как опытный специалист по фортификации лично следил за качеством восстановительных работ. Бреши закрывались плотным частоколом и усиливались мешками из песка. Немногочисленные защитники были настроены решительно, хотя несколько приуныли, когда увидели, что устанавливаются ещё три новые огромные пушки.
– Ничто меня так не беспокоит, как эта проклятая турецкая артиллерия, – сокрушался Джустианни при совместном с императором осмотре крепостных стен,– против неё у нас нет противодействия.
– Ничего, командор, – подбадривал его император, чувствующий себя виноватым,– одну мы смогли уничтожить. Взорвём и эти.
– К сожалению, нет с нами нашего храброго Кокко. Вот он бы точно и эти уничтожил.
Они продолжали осматривать стены, как вдруг заметили, что со стороны лагеря противника приближается конный отряд с поднятыми вверх остриями копий. Это означало, что турки не намерены атаковать, а предлагают переговоры. Когда отряд приблизился на расстояние полёта стрелы, от него выделился спешившийся человек и начал размахивать свёртком бумаги, нанизанным на острие копья.
– Ваше величество, турки прислали парламентёров ,– доложил Роман императору.
– Открыть ворота и принять посланника! – приказал василевс.