Передышка забылась слишком быстро, и снова накатила привычная усталость. Полоска воздуха, постоянно колеблющаяся у нижней границы, сулила проблемы.

На вас повесили дебафф Разреженный воздух (∞)

Вы слишком долго находились в атмосфере нехватки кислорода. Ваша усталость будет накапливаться в три раза быстрее.

Не отрывая глаз от дороги, она прочла текст и лишь стиснула зубы ещё сильнее.

Проклятая игра определённо пытается меня убить. Хрен тебе. Стоп, откуда здесь дорога?!

Уже несколько минут мчась по широкому тракту, утоптанному тысячей ног, Фурия только сейчас осознала, что глубокий снег под ногами исчез. Большак вёл в нужную ей сторону, поэтому она припустилась ещё быстрее, созерцая краем глаза, как подходит к концу воздух, а выносливость наливается отталкивающим красным цветом.

Либо сейчас случится чудо, либо я свалюсь и, наконец, сдохну.

Кли́ос Сквалыга пребывал в полнейшем восторге. Он и раньше подозревал о своей потаённой гениальности, но сегодня убедился в этом наверняка. Кто ещё, кроме этого, предприимчивого гоблина разглядел, НЕТ, расслышал столь приятный уху звон золотых монет, лежащих практически бесхозными посреди этой богами проклятой тайги. Надо лишь наклониться и подобрать!

- Никто, вот, что я вам скажу! – выкрикнул в пустоту зелёный коротышка, потрясая руками.

- У орков нет денег, Сквалыга. Орки тебя живым съедят, Скупердяй, - передразнил он дребезжащим голосом невидимого собеседника. – Это мы ещё посмотрим, Дааг! Отродье, ты, крысиное. Кто получил пушнину за иголки, игральные карты и пуговицы, а?! Кто сторговал синий акефрас за десяток гребней, да отрез сатина[1]? За сатин, Дааг! Да за пучок акефраса за мной алхимики по всему Элдертайду бегать будут! А он у этих варваров здесь в огороде растёт!

Клиос остановился, позволив поводьям упасть на землю. Невысокая лошадка, бредущая позади него, почти пони, покрытая густой курчавой шерстью, меланхолично остановилась и тут же начала искать под снегом траву.

- Да, я - сквалыга[2], крохобор и скупердяй, но клянусь Бездной, я знаю, как делать деньги. И здесь их полно. Много ли торговых караванов ходят ко всем этим Кланам Заросшей Пятки? А я скажу тебе – нет! Мо-но-по-лия, - по слогам с нескрываемым пиететом произнёс Клиос и зажмурился от удовольствия.

Удовлетворившись этой отповедью, гоблин вытащил головку сыра из одного из бесчисленных коробов, рюкзаков и сумок, усеивающих лошадку, как блохи – дворнягу. Хрумкая сыром, он снял ведро, притороченное к сбруе за крючок, и налил в него воды из большого меха, который с кряхтением достал из рюкзака.

Сам чудовищных размеров рюкзак, висящий у него за спиной, являлся любовью и гордостью Клиоса. С ним он начал свой путь в царство коммерции и с ним же, если верить его последней воле, написанной нечитаемым почерком, намеревался быть похоронен.

Тяжеловоз понял бесполезность поисков травы и, тряся длиной гривой, начал медленно хлебать воду из ведра. Спереди донёсся ритмичный, но приглушённый стук ног.

Клиос поднял взгляд и тут же встряхнулся. Высокая гибкая девичья фигура с решимостью атакующей кавалерии неслась в его сторону.

- Любая встреча – это потенциальная сделка, - промурлыкал гоблин и принял, как ему показалось, позу внушающего доверие собеседника.

Он выставил ногу вперёд, выпрямил указательный палец, приподняв руку, словно собирался сделать научное открытие, и распрямил плечи.

Девичья фигура при ближайшем рассмотрении оказалась статной орчанкой, закутанной в меха. Не особо чистые, на самом деле, частично измазанные в грязи, и, кажется, крови, но такой опытный торговец, как Клиос, знал, что внешний вид клиента не должен служить препятствием для взаимовыгодных торговых отношений.

Однажды он выторговал редкие кристаллы у какого-то племени разумных грибов, говоривших со скоростью ползущей улитки. Переговоры заняли у него два дня, и эта сделка до сих пор являлась ему в счастливых сновидениях. Правда засохшие кровавые корки, виднеющиеся у орчанки на животе, всё же немного смущали гоблина. Разбойники и лиходеи скрывались повсюду.