Кошчи похлопал по песку.

— Садись, адмирал! Сначала завтрак, потом деловые переговоры.

Одноглазый мгновение помедлил, потом, рассудив, что ничего не теряет, плюхнулся рядом с Хозяином. Подавив минутную слабость — желание напихать полный рот, адмирал взял трезубую вилку и помедлил, выбирая кусок, которому предстояло новоселье в пустом адмиральском желудке. Кошчи разломал хлеб на куски, залихватским движением вышиб пробку и плеснул вина в две глиняные кружки. Подождав, пока Питер прожуёт, он поднял свою и весело сказал:

— Твоё здоровье, Питер!

— Твоё… — буркнул пират и опрокинул вино в глотку.

Наступила тишина, нарушаемая лишь чавканьем и бульканьем. Бывший адмирал насыщался, а Хозяин жевал веточку зелени и беспечно любовался горизонтом.

Всё хорошее кончается, даже завтрак. Питер вытер усы, стряхнул крошки с бороды и выжидательно уставился на Хозяина.

— У нас много общего, — сообщил тот, не отрываясь от созерцания.

Пират приподнял бровь.

— Мы одиноки в мире людей, нас никто не любит и все боятся, — пояснил Хозяин.

Одноглазый поразмыслил и признал, что собеседник в чём-то прав.

— Мы могущественны, но подчас нуждаемся в помощниках, — продолжал Кошчи. И против этого Питер не возражал. А Хозяин оторвался от своего занятия и посмотрел на пирата в упор.

— Я хочу взять тебя на службу, Питер.

Адмирал не шелохнулся. Его выдержке могла бы позавидовать и скала, у подножия которой они сидели. Молчание слегка затянулось, и пират не выдержал первым.

— После того, что ты со мной сделал? — глухо произнёс он, опуская взгляд.

— Да, — чуть заметно улыбнулся Хозяин, — Я наблюдал за тобой всё это время. Ты — тот человек, который достоин мне помогать.

— И ты думаешь — захочу это делать? — горько усмехнулся одноглазый.

— Захочу — не захочу… — проворчал Хозяин, — Я конечно понимаю, что тебе трудно решиться. Выбор и правда трудный — у тебя теперь такой прекрасный остров, свобода и стройная фигура, но мне кажется, я найду, что тебе за это предложить.

— У меня было всё, — Питер исподлобья посмотрел на собеседника, — Теперь нет ничего. Даже имени…

— Я же говорил — у нас много общего, — с удовольствием засмеялся Кошчи, — У меня тоже не было имени. Я дал его себе сам. И точно так же могу любому дать то, чего он заслуживает.