— Женился, говорю. Гражданским браком, пока. Но думаю, скоро и…

— Твою…

Дальше — полетел такой мат что на нас стали оборачиваться все. в том числе и москвичи. Дело в общем обычное — шеф подчиненного честит. Хотя… наверное, я все же вылечу когда-нибудь со службы — как пробка из бутылки. И, наверное, я даже все делаю для этого. Просто все осточертело — свободы хочется, а не этой вот хрени с костюмчиками.

Немного проматерившись, шеф приходит в себя.

— Сволочь ты… — устало говорит он

— За что? Я разве не работаю.

— Кончай подъебывать. Б…, зачем ты с ГУОшниками[25] на входе сцепился, а? Неужели нельзя без этого?

— Они мне ксиву не предъявили. Зато оружие сдать — попросили. Я все же на улице работаю — сами понимаете, что такое, без оружия.

— Я все понимаю, когда вынимаю… — нехорошо говорит Павел Константинович — короче, вот что. К москвичам, к любой работе по визиту- ни ногой. Нарушишь — вылетишь отсюда как пробка из бутылки. Я серьезно.

Полковник смотрит на меня даже просительно. Я его понимаю. С одной стороны — долболомы из Москвы, а с другой — кто-то должен давать результат с улиц. Это в России можно гастарбайтеров похватать и палок себе нарубить.[26] А тут нужен результат. Реальный результат, не фуфло. Я его и даю. И такие как я. Проблема в том, что такие как я не вписываются ни в одну иерархически-бюрократическую структуру — просто инстинктивно протестуют против всех этих шаманских ритуалов с совещаниями, хамскими разносами на ковре, поедание начальства глазами и прочими. Я, наверное, даже перегибаю с протестами и сильно.

И результат давать — надо. Просто — надо. Потому что если не мы — звиздец тут будет. Сначала здесь, потом и у нас — потому что мы на одной планете живем.

— А чего мне делать? Отпуск взять, на Маврикий уехать с женой? Так я не против.

Ага щаз-з-з…

— Сейчас идешь к Станиславскому, поступаешь в его полное распоряжение. Полное, слышал? И отрабатываешь имеющуюся у тебя информацию по враждебной активности МОССАДа и ЦРУ в городе. Больше ничем не занимаешься, понял?

Станиславский, он же Музыкант — серьезный дядя, он еще в Ставропольском УФСБ работал, в период 96–99 годов вел разведывательную работу против независимой Чеченской Республики Ичкерия, пленных вытаскивал, об обменах договаривался, агентов забрасывал. Это на него — в свое время вышел Ахмад-хаджи Кадыров, когда понял, что дальше — край и надо договариваться на любых условиях. С тех саамы времен — он и приговорен Исламской Шурой моджахедов к смерти. А кличка Музыкант у него потому, что он и в самом деле музыкальное заканчивал, в армии в оркестре служил. Потом в органы пошел и бандитам такой оркестр устроил… С таким дядечкой поработать — в уважение будет.

— Он — что знает?

— Все. Создана опергруппа, ты в ее составе. Дальше он доведет.

Павел Константинович мнется

— Ты чего там про свадьбу говорил. Шо — реально? С этой — ваххабиткой твоей

— Что значит — ваххабиткой? — возмущенно говорю я — во-первых, она моя жена, попрошу с уважением. Во-вторых — она не ваххабитка, ее ваххабиты на прицеле держат, как и нас всех, она им как кость поперек горла. Она — из дружественной разведки.