— Да… я понял. И этот человек стал религиозным экстремистом?

— Да, стал.

— Русский? Очень странно. Мы имели дело с чеченцами… но русский.

— Ничего странного. Он просто мразь. К тому же — вспомни дело Эрика Харруна.[66] И ты думаешь, он единственный?

— Не единственный, но…

Подольски замялся — но все-таки решился.

— Знаешь, друг, ты не обижайся, но…

— Говори, чего уж там.

— Не следует сравнивать Харруна с вашими джихадистами. Тем более, что ваших — на два порядка больше, мы это знаем по Сирии.

— Вот как? И почему же?

— Потому что у них разная мотивация. Наши джихадисты — борются против свободы. Ваши — для того чтобы эту свободу получить.

Не знаю, для чего он это сказал? Может, чтобы понять, не готов ли я переметнуться к ним? Встать на сторону свободы, как они говорят?

— Это с чего ты взял? Неужели допрашивал чеченцев?

— Нет. Для этого не нужно допрашивать чеченцев. Можно все понять и так. В вашей стране — недостаточно свободы. Люди открыто говорят, что они не ощущают страну своей, что не могут ни на что влиять. Ты никогда не задумывался над тем, что некоторые — идут на джихад именно поэтому? Потому что иначе — ничего не изменить.

Бред какой.

— Посмотри на вещи шире, друг — сказал я — хватит про Россию. Возьмем весь мир и то, что в нем творится. Тебе не кажется, что в целом — джихадисты воюют, потому что нет никакого другого пути что-то изменить?

— Ты о чем?

— Возьмем Америку. Ты работаешь целый день в современном офисе, потом выходишь на улицу, садишься в машину и едешь домой. Дом у тебя отдельный, с несколькими спальнями, пусть даже он и принадлежит не совсем тебе, а большей частью банку. У жены тоже есть машина и скорее всего есть еще большой пикап, пусть подержанный — чтобы таскать прицеп с катером или жилой прицеп. В отпуск вы едете в Диснейленд…

— Черт возьми, мы все это заработали! — прервал меня Подольски

— … у тебя двое или трое детей, и они ходят в школу. Ты выбираешь, где жить, чтобы был получше школьный округ — не обратил внимание на восклицание я — и ты член какого-нибудь клуба. А теперь сравни с тем, что здесь происходит и спроси себя — почему здесь все хотят что-то изменить, а?