Ну, а уж когда их выпускали из тюрем, то всем показывали их бессилие и политическую несостоятельность, несерьёзность.
А враг интересен, важен и полезен только тогда, когда он серьёзен. Поэтому чем меньше может оппозиция в стране, тем большее значение приобретает Позняк в эмиграции. Большее значение не в реальности, а в нарративе, в описании реальности.
Позняк нужен Лукашенко для укрепления его режима. Не настоящий Позняк, конечно, а Позняк из нарратива, из повествования о реальности.
Итак! Что же получается?
А получается два варианта.
― Господствующему в стране большому нарративу может быть противопоставлен такой же большой нарратив. Такой же полный, объёмный, описывающий все стороны и аспекты беларусской реальности. И спикером (главным повествователем) может быть фигура, равная Лукашенко по рейтингу, популярности и «отмороженности».
― Господствующий в стране нарратив может быть снят, то есть включён в больший нарратив, который полностью поменяет смыслы, существующие в сегодняшнем «описании мира».
Впрочем, эти варианты совместимы.
Вот вы говорите — модерн!
А что вы называете этим ничего не значащим словом?
Так называют архитектурный стиль (или шире — стиль в культуре). Его ещё называют югендштиль — то есть новый, или молодой, стиль. Называют и арт-нуво, что то же самое.
Но молодое стареет, всё новое становится старым. Вот этот самый стиль модерн возник как новый в конце XIX — начале ХХ века, пообносился и стал старым стилем уже во время Первой мировой войны. А после войны и вовсе стал старьём.
А вы всё говорите — модерн!
Вот и Павел Терешкович повторяет старую байку про то, что нация — это проект модерна.
И что он имеет в виду?
Вчера у меня возникло подозрение: он считает, что модерн — это нечто существующее или существовавшее в реальности, в исторической реальности.
Но это ошибка. Или наглая ложь.
Никакого модерна никогда не существовало. Или не так: модерном каждый мог называть время, которое непосредственно предшествовало тому, новейшему времени, в котором живёт и осознаёт себя говорящий.
Поэтому каждый, кто произносит слово «модерн», автоматически помещает себя в постмодерн.
Все всегда живут в состоянии постмодерна.