– Милорд король, за время своего пребывания в Париже сэр Уильям Уоллес заручился поддержкой короля Франции, который и представил его Папе. С тех пор он неоднократно бывал в папской курии, где его ждал самый радушный…

– Сэр Уильям? – презрительно выплюнул король, и его серые глаза засверкали. – Мне плевать, чей меч или задницу целовал этот разбойник, чтобы добиться такой чести, но благородства в нем не больше, чем в дворовой собаке! Он – преступник. Бандит. Так почему, ради всего святого, его с распростертыми объятиями принимают при папском дворе?

Король резко отвернулся и задумался, в то время как папский посланник неуверенно покосился на Винчелси. Значит, Филипп вновь сует нос не в свое дело? А он-то думал, что недоразумения с кузеном практически улажены. Война в Гаскони закончена, он женился на сестре Филиппа, его сын вот-вот должен сочетаться браком с французской принцессой. После долгих лет конфликтов и противостояний Англия и Франция подписали мирный договор, и Эдуард надеялся, что богатое французское герцогство вскоре вновь окажется в его руках. Увы, он, похоже, ошибся.

– Уоллес заручился поддержкой и сочувствием к своему делу в папской курии, – заметил Винчелси, поднимаясь на ноги, чтобы обратить на себя внимание короля. – Настоятельно советую вам прислушаться к требованию Папы, милорд. Перемирие с Францией, заключенное при посредстве его святейшества, не успело толком вступить в силу. Ваш сын пока еще не женился на леди Изабелле, а договор, который вернет герцогство Гасконь вам и вашим наследникам, еще формально не ратифицирован. – Винчелси выступал в роли прозорливого и мудрого государственного деятеля, призывая короля прислушаться к голосу благоразумия. – Начните переговоры со скоттами, милорд. Повинуйтесь приказу его святейшества и прекратите войну. Не стоит наживать себе врага в лице Папы Бонифация. Он – злопамятен и не склонен к всепрощению.

Эдуард не смотрел на архиепископа, но эти слова, полные скрытой угрозы, раскаленным свинцом жгли ему сердце. Проведя два года в Англии, он ни на мгновение не забывал о своей конечной цели, и вот сейчас повел своих людей на север, чтобы довершить начатое. Джон Баллиол мог томиться в папской неволе во Франции – его освобождение из Тауэра стало одним из условий сделки, которую Папа помог ему заключить с Гасконью; Уоллес мог скрываться за границей, а Роберт Брюс – исчезнуть без следа. Но это не помешало скоттам продолжить восстание, поднятое этой троицей. Эдуард не успокоится, пока королевство целиком и полностью не окажется в его власти. Он не будет знать ни сна, ни отдыха, пока Уоллеса не вздернут на виселице, а Брюса… Что ж, на этого ренегата у него были другие планы.

– Нам следует обсудить этот вопрос наедине, – предложил Бек. – Мы снова можем встретиться завтра, – добавил он, обращаясь к Винчелси.

Но, прежде чем Эдуард успел ответить, полог шатра распахнулся и на пороге появился Хэмфри де Боэн, широкое лицо которого светилось торжеством.

– Ваше величество, гарнизон Карлаверока сдался. Замок – наш.

Король уставился на молодого военачальника, сообразив, что больше не слышит грохота разбивающихся камней.

– Епископ Бек, подготовьте ответ, который эти люди повезут завтра с собой в Рим. В нем вы приведете убедительные доводы в защиту политики, проводимой мной в Шотландии, и объясните его святейшеству, что я должен покарать людей, присягнувших мне на верность, но осмелившихся восстать против меня. Я посадил на трон Джона Баллиола, и он принес мне вассальную присягу, признав во мне своего сюзерена. Война началась из‑за того, что он нарушил клятву и заключил военный союз с Францией. – Эдуард вперил тяжелый взгляд в Винчелси. – Я заставлю Шотландию склониться передо мной, ваше преосвященство, и покараю любого предателя, который осмелится противостоять моей воле, даже если мне придется пожертвовать ради этого своей жизнью.