– Вот-вот! А конкубина? Его величество велел ему завести ребенка – Тихий уже через день украл девчонку.
– Быть может, он ее знал…
– Нет! Мы дали три папки с данными на девушек, которые собирались присутствовать на банкете. Одна не пришла, одну он знал раньше, увез в храм незнакомую ему.
– Да! Просто на редкость! А что с Госсоветом?
– Тут я вместо Огинского объясню. По личной просьбе принца Торана, Тихого посадили почти рядом за боковой столик. Понятно? Тогда в столице плелись заговоры, его королевское высочество хотел иметь при себе верного человека, который сумеет поставить портал и вытащить его.
– Это понятно и логично. Думаю, обсуждение можно завершить. Мы знаем, что в дела он не лезет, доверяет заместителям, на совещаниях молчит. Его величеству советов не дает. Помните? Еще прежний государь спросил его мнения, и тут выяснилось, что Тихий даже не слушает докладов. Словом, Тихий нам не интересен.
Молодая женщина смотрелась в зеркало. Графиня Крита Вулфстейн, урожденная Хейк, вдова, восемнадцать лет. Не первая красавица, но довольно симпатичная, во всяком случае, мужчины, предпочитающие свободные отношения, уже начали виться вокруг, хотя траур еще не кончился. С первого дня нового года можно начинать новую жизнь – отношения с родом мужа урегулированы, вдовья доля выделена и документы подписаны. На приданое они не претендуют.
Зеркало отразило горькую усмешку. Приданое! Какое приданое могла дать третьей дочери семья провинциального дворянина, губернского секретаря, служащего Управы по надзору над казенными постройками? Сундучок с шестью дешевенькими платьями, простеньким бельишком и еще кое-какими незатейливыми женскими мелочами.
Кого могла заинтересовать почти нищая девица, похожая на весеннего грача, черноволосая, невысокая, худенькая, хотя мама предпочитала употреблять слово стройненькая? С почти мальчишеской фигуркой и острым, холодным взором.
В гимназии девушка, хоть и дворянка, не пользовалась успехом даже среди простолюдинов. Тоща больно – вынесли свой вердикт сыновья местных купчин. И горда слишком – добавляли мальчишки из дворян. Какая судьба ждала девицу? Парни согласились бы поцеловать и потискать любую девчонку из класса, но брать замуж… Желающие поступить на службу ранее двадцати трех лет даже думать о женитьбе не могли. Составить партию с простолюдином, и то небогатым? Крита такого категорически не желала и просила отца пристроить ее в канцелярию, пускай на внештатную должность. Там через несколько лет появится шанс, как окончившей гимназию, получить первый чин. Опять же, среди чиновников обязательно найдутся холостяки. Так себе жизнь, но есть хоть какой-то шанс вырваться из жалкого окружения. Все лучше, чем идти в компаньонки или учительницы музыки.
Однако случилось чудо. Девочку заметили. В одно из летних воскресений, когда семья Хейков, среди другой чистой публики, прогуливалась по саду у губернского Дворянского собрания, Крита заметила пристальный взгляд офицера, а затем услышала его вопрос, обращенный к спутнику:
– Кто этот очаровательный мальчуган в гимназическом платье?
Ее щеки вспыхнули, но девица не должна реагировать на столь сомнительные и даже обидные комплименты. «Мальчуган»! Правда, «очаровательный». И кто это сказал? Известный всем мамашам с заневестившимися дочерьми, приехавший в отпуск ротмистр кирасирского полка. Граф. В собственности земель немного, но кое-что есть. Может, не из богачей, однако далеко не бедняк. Храбр. Два ордена на груди и на рукаве шеврон за ранение. Но человек со странной репутацией. Не картежник, не кутила. Однако в возрасте тридцати шести лет, при стольких достоинствах, еще холостяк? Непонятно!
Вечером к ним домой посыльный принес большую коробку дорогих шоколадных конфет с приложенной карточкой: «Крита, примите мои искренние извинения за несдержанные слова. Граф Вулфстейн». Девушка растерялась, хотела было отослать изящную бонбоньерку обратно, но посыльный уже вышел, а идти за ним на улицу или искать другого гонца поздновато, вечер. Да и сладости такие она никогда не пробовала… Если это извинения, то, возможно, пусть его? Опять же, мама резво выхватила записку и вслух прочла ее отцу. Затем внимательно осмотрела подношение. За ужином родительница выдала к чаю по одной конфете каждому члену семьи, остальное убрала в буфет «на праздник». Дочка была подробно допрошена, ведь по случайности никто из членов семьи не обратил внимания на высказывание ротмистра. Родители отправили своих девиц спать, а сами еще долго шептались в гостиной.
Уже в следующее воскресенье на прогулке графа представил семье общий знакомый. Крите пришлось идти рядом с мужчиной и вежливо болтать о разных пустяках. Девушка сразу поняла, что офицер имеет к ней интерес. Причем интересуется не только и не столько девичьими прелестями, а выясняет ее отношение к людям и окружающему миру. Затем последовал визит ротмистра к ним домой и разговор мужчины с отцом, после которого родители их благословили. Отказа семья бы не приняла.
На свадьбу жених подарил роскошный наряд и толику драгоценностей к нему. Немного денег досталось семье. Свадьба прошла хорошо – достойно и прилично.
В первую же брачную ночь молодая жена узнала секрет мужа. Тот был прост и противен – графу нравились мальчики. Женился он потому, что уже давно пора, а тут она ему приглянулась. Как мальчик. Почти.
Поставив жену перед зеркалом и опустив с плеч бретельки ночной рубашки, муж встал сзади, закрыл ладонями маленькие девичьи груди и заявил:
– Смотри, каким красивым юношей ты могла бы родиться!