Опер натягивает резиновые перчатки и открывает портфель.

— Портфель лежит на столе, рядом с подозреваемым, — говорит он на камеру и расстёгивает замок. — Внутри находится пластиковый пакет. Что в пакете, Евгений Семёнович?

— Не знаю, — говорит Женька. — Это не моё.

Опер вываливает содержимое пакета на стол. Это шесть пухлых пачек пятитысячных. Три ляма. Силён, мля. Опер комментирует всё, что делает. Он раскладывает найденные деньги на столе, светит на них синей лампой, показывая светящиеся надписи «взятка», диктует номера купюр. Всё это длится бесконечно долго.

— Это провокация, — спокойно и с улыбочкой даже говорит Женька. — Я требую, чтобы мне был предоставлен адвокат.

— Будет-будет, Евгений Семёнович, попозже только, после проведения оперативных мероприятий.

Хорошо держится, не знает правда, что в кабинете велась съёмка и все разговоры и действия записаны. Я достаю сигарету и закуриваю. Хреново как-то. Ненавижу такие моменты и себя ненавижу, и Женьку тоже. Такие моменты — это когда надо выбирать между личным отношением и законом.

— Здесь нельзя курить, — говорит он отстранённо, просто констатируя факт.

Нельзя, знаю. Взятки тоже брать нельзя…

Мы идём по коридорам. Все встречные прижимаются к стенам, пропуская нас и с любопытством глядят на заместителя мэра. Я попросил вести его без наручников. Куда он денется? И так позору вон сколько, а если бы ещё в браслетах шёл… Я затем и поехал на задержание, чтобы хоть как-то углы сгладить.

Выходим из мэрии. Идём спокойно, расслабленно даже. Наши микроавтобусы стоят прямо перед входом. Хорошо хоть зевак нет, один только залётный журналист с камерой, неизвестно откуда взявшийся. Собственно, ясно откуда. Льют инфу мои соколы, продают журналюгам. Вычислю кто, шкуру с живого спущу.

— Евгений Семёнович, Евгений Семёнович! Что вам инкриминируют?

— Уберите постороннего! — приказываю я.

Двое орлов начинают оттеснять журналиста, но он не успокаивается:

— Вы признаёте вину или это политический заказ? Кто заинтересован в вашем смещении? Связано ли это с вашим конфликтом с губернатором?!

Вот же, язык без костей! Как он успевает всё это выкрикнуть всего за пару секунд? Происходит небольшая заминка. Пока журналиста оттесняют в сторону, Женька на несколько мгновений остаётся без присмотра, и этого оказывается достаточно, чтобы сделать то, что ему точно никак нельзя делать.

Он толкает отвлёкшегося собровца и кидается в сторону. Ну, спортсмен хренов, форма у него до сих пор хорошая, несмотря на сидячую бюрократическую работу. Он моментально ускоряется и бежит к углу здания.

Ну что ты творишь, Женёк, знаешь же, что никуда не денешься от нас, только положение своё усугубишь! Ох, дурак! Да остановись ты!

— Жека! — кричу я.

Да чтоб тебя! Краем глаза я замечаю, как собровец, стоящий рядом со мной поднимает руку.