– Давай без лирики? – перебила ее Светлана, отложив меню. – Арсений послал тебя. Надо же, – она принялась разглядывать свой маникюр. – Он становится изобретательнее. А стоило всего лишь отпустить меня.
– Вы хотите забрать его сына! – возмутилась Люси, теряя самообладание.
Светлана долго разглядывала Люси. Подоспел официант, но Велицкая резким жестом попросила его удалиться. Она смотрела и смотрела на Люси, словно прикидывая, достойна ли эта девчонка, простая, не-пойми-откуда-взявшейся, знать, что на самом деле происходит.
– Я тебе кое-что покажу. – Света прищурилась, и Люси на секунду показалось, что они – две подружки, встретились и сплетничают о мальчиках. Нет никаких неловкостей, они не «делят» одного мужчину. – Пойми, я хорошо отношусь к Арсу, – девушка потерла лоб в задумчивости. – Не люблю, но отношусь хорошо. Поэтому, – она нашла нужный файл на телефоне и повернула экран в сторону Люси. – Не хочу портить его жизнь и репутацию.
В голове у Люси пронеслось около десятка ситуаций. Что Светлана покажет ей? Когда они были особенно не осторожны и за что ей сейчас будет стыдно? Может, в квартире Арсения его жена понаставила камер? Уши Люси запылали. Ей захотелось встать и уйти, сменить номер, уехать в Воронеж. Но поздно. Светлана нажала на кнопку.
Это было не видео. Полоска дергалась, как бешеный пульс. Диктофонная запись. Их разговор в гримерке. Первый, грязный, унизительный. Люси даже представить не могла, как неприятно Велицкой было слышать такое. Но Светлана выглядела весьма мирно. Она выключила запись, положила телефон экраном вниз и тихо заговорила:
– Повторю, я не портить жизнь Арсению. Я выкупила эту запись у продюсеров шоу, чтобы доказать – я хочу разойтись мирно. Почему Арс не может…
– Потому что вы забираете его ребенка! – не выдержала и снова возмутилась Люси. Черт, в ее-то любовница-положении права качать.
Светлана вновь прищурилась, но уже не так дружелюбно – в ее карих глазах блеснуло презрение. Велицкая положила локти на стол и чуть придвинулась к Люси. Она была похожа на свирепую тигрицу, защищающую своего малыша. Она защищала его даже перед отцом ребенка, что уж говорить о Люси…
– Простите, – смутилась Люси. – Я не должна была, – ей захотелось выключить «прямую трансляцию» для Арсения. Люси начала сомневаться, что дело только в эгоизме. Должно быть что-то, что-то серьезнее…
– У меня рак, Людмила. И осталось мне не больше полугода. Я хочу провести это время с сыном и на моих условиях. Разве я многого прошу?
Теперь Люси пожалела, что не выключила свой телефон. А потом – почувствовала волну злости: на Светлану, на ситуацию и, конечно, на болезнь. Эта новость сбила бы Люси с ног, если бы она не сидела. Она пыталась представить, что чувствует сейчас Арс, услышав это. Через третьих лиц. Через «Людмилу».
– Почему вы не сказали ему? Почему вы…
– Чтобы он остался со мной из жалости? Видел, как я медленно угасаю? Нет уж, милая. Я топ-модель, ей и останусь. – Велицкая вскинула подбородок. – И я не собираюсь ему рассказывать.
«Уже рассказала». Люси хотелось застонать от стыда и бессилия. Она сложила брови домиком, выражая всю боль от случившегося. Наверное, Светлана решила, что Люси ее жалеет: вот, Велицкая на вершине, королева подиумов, королева мира, и вот – угасает, обманывает мужа, манипулирует ребенком, чтобы провести с ним последние дни. Но Люси, хоть и испытывала человеческое сочувствие, больше корила себя за то, что влезла не в свое дело. Да, Арс должен знать, но не с помощью лжи.
– Но вдруг вы… вдруг вы поправитесь? – Люси захотелось стукнуть себя. Маленьким кусочком сознания она понимала, что это значит – Арс вернется к жене. Но девушка помотала головой, прогоняя мысли. – Он имеет право знать.
Светлана пожала плечами.
– Шансы крайне малы. Да, я еду в Америку лечиться. Но я реалистка, Люси. Я всегда готовлюсь к худшему исходу. Поэтому мне так важно, чтобы мой сын был рядом.