Они вдвоем схватили горячее яйцо, весящее килограмм сорок и потащили вниз.

Через десять минут Борис начал задыхаться. Яйцо обжигало ладони, спина покрылась потом. Друид спешил и ругался. Он постоянно смотрел вверх, как будто что-то мог различить сквозь покров листвы. Прислушивался, судорожно вертя головой. Гопник еле поспевал за ним. Ветки хлестали его по лицу, копье цеплялось за них, мешая ему идти. Возвращение стало для него настоящим адом.

Когда искатели приключений отошли от гнезда достаточно далеко, они сделали привал.

— Всё! — воскликнул друид, упав на землю. — Осталось увезти его отсюда в ближайший город. И мы богаты!

— Эта хрень на самом деле такая дорогая? — Борис сел рядом.

— А то! — улыбнулся Бодулэк. — Представь, из этого яйца вылупиться маленький феникс, который будет думать, что ты его мама. А для мамы он ничего не пожалеет! Возьмет да деревню сожжёт. В общем, будет у тебя ручная птица. И стоит яйцо немерено! Тысяч десять золотых.

Они немного посидели на земле и потащили яйцо дальше. Спортивный костюм Бориса промок от пота. Лицо покраснело, он с трудом шёл. Руки налились кровью, но перспектива богатств давала ему силу.

Наконец-то показался фургон, стоящий у леса. Друид ускорил шаг, а у гопника вырвался вздох облегчения. Бодулэк распахнул заднюю дверь, и они положили яйцо на пол. Маг взял, приготовленные утром, бутылки и пошел к лошади. Напоив животное зельями, он вернулся назад.

— Зелье скорости и зелье силы, — Бодулэк бросил пустые банки в фургон.

Борис залез внутрь, и друид закрыл дверь. Затем он забрался на козлы. Засвистели вожжи, Бодулэк стал понукать лошадь. Она рванулась вперёд по неровной дороге, как будто бежала налегке. Фургон трясло, и гопник ухватился за деревянный стеллаж. Посуда внутри шкафа звенела.

— Теперь мы богаты! — воскликнул друид.

Вечерело. Небо затянуло густыми облаками, и света стало еще меньше. Неприглядная картина заросших травой полей предстала перед путниками. До леса оставалось несколько километров, и лошадь резво поглощала расстояние.

Яйцо покатилось к заду фургона. Борис схватил его, что бы оно не вылетело наружу, пробив заднюю дверь.

Лес приближался. Зеленая полоса зарослей становилась всё выше и выше. Можно было различить отдельные деревья и кусты.

В цокоте копыт, ударах плетью и конского хвоста гопник услышал нечто необычное — к этим звукам добавились быстрые взмахи огромных крыльев. А затем разъяренный птичий крик огласил округу.

— О нет, она нас догнала! — Бодулэк вжался в козлы, со всей силы избивая вожжами лошадь. — Вперёд!

Борис задрожал. Сидя на полу фургона, он посмотрел в боковое окно, но ничего не увидел, кроме неба, закрытого серыми облаками. Он посмотрел в окошко, ведущее на козлы, где маячила спина друида. Бодулэк развернулся, и его лицо исказилось от ужаса. Огромный красный клюв схватил его, поглотив до ног. Внутри фургона дохнуло жаром, как будто он проехал рядом с раскаленной печью.

Клюв поднял несчастного друида вверх и перекусил на двое. Нижняя его часть упала на дорогу рядом с лошадью и осталась где-то вдалеке.

Фургон влетел в дремучей лес. Деревья сомкнулись над ним непроницаемым сводом колючих и тонких ветвей. Стало темно, а испуганная лошадь неслась и неслась вперед. Крики феникса теперь слышались где-то вдалеке, оставаясь всё дальше и дальше за спиной. Когда они прекратились вовсе Борис облегченно вздохнул, стерев пот с холодного лба.